Издательству ЭКСМО и лично Сергею Черкасову,

      Екатерине Ивановой и Анне Соседовой.

      Предисловие

      …Страницы, тронутые временем. Страницы, напечатанные на обычной пишущей машинке. Страницы, не позволяющие мне отвлечься на что-либо постороннее.

      Что-то было мне знакомо, близко, важно, а что-то оказалось новым и требовавшим осмысления.

      Я читал рукопись книги Тарасова.

      Книги, которую Анатолий Владимирович написал в конце своей яркой и необычной жизни.

      Книги, которая вышла еще при его жизни… в Америке.

      Книги, которая готовилась к выпуску в свет в России спустя почти два десятка лет после ухода великого тренера.

      Анатолий Тарасов – отец-основатель отечественного хоккея: заложил фундамент нашей хоккейной школы, определил векторы ее развития, выработал эффективные и самобытные подходы к тренировочному процессу.

      Анатолий Владимирович стал для меня вторым отцом. Взял под личную опеку, когда мне было только семнадцать лет, и воспитывал буквально в круглосуточном режиме, не давая остановиться, удовлетворившись достигнутым уровнем. Требовательность педагога зашкаливала, новые идеи возникали постоянно; они требовали экспериментов и последующего анализа – то и другое делалось совместно тренером и спортсменом. Однако за таким жесточайшим трудовым графиком была спрятана отеческая забота Анатолия Владимировича обо мне, о Фирсове и Викулове, о Рагулине и Кузькине, о Харламове и Михайлове, Петрове и Лутченко… Обо всех нас.

      Я был поражен, когда в одной из первых глав прочел об отказе молодого советского специалиста Тарасова от зарубежной командировки на турнир с участием канадцев. Отказ по собственному желанию от возможности впервые воочию увидеть родоначальников игры?! Он прислушался к словам Михаила Давидовича Товаровского – своего учителя, которого безмерно уважал: «Вам не следует никуда ехать! Вы не созрели смотреть зарубежный хоккей. Ведь, если вы увидите иностранцев, сами уже ничего придумывать не будете – так человек устроен. А надо выдумывать, создавать свое. А уж когда твердо встанете на собственный путь, тогда и ездите, смотрите…»

      Ключевые моменты случаются как в матчах, так и в человеческих судьбах. Тарасов, которому тогда едва перевалило за тридцать, продолжил идти своим путем. Искать, придумывать, находить и ошибаться, снова находить. Спустя какое-то время учитель благословил возмужавшего ученика на знакомство с родоначальниками хоккея; Анатолий Тарасов уже нащупал пути совершенствования игры, уже приступил к созданию своей системы подготовки, которую впоследствии активно развивал.

      Он присматривался к канадскому стилю, получая массу впечатлений и информации для творческой переработки. Главным же оставалось строительство советской хоккейной школы по им же придуманным законам.

      Тарасов жил хоккеем. И постоянно находился под прессингом: догнать канадцев – сравняться с ними – превзойти родоначальников…

      Под таким же жесточайшим прессингом оказывались и игроки ЦСКА. Ведь тренер не существует сам по себе, не может ограничиться кабинетной тишиной или теоретической дискуссией с коллегами; наставник проявляет себя в работе с командой – в тренировках и матчах, в турне и турнирах. И я тот прессинг ощутил на себе по полной программе.

      Вскоре после зачисления в «основу» ЦСКА он неожиданно озадачил меня:

      – Тебе сколько лет?

      – Семнадцать.

      – А я хочу, чтобы ты тянул на двадцать пять – по мастерству, по мужской зрелости.

      – Как это, Анатолий Владимирович? Что-то не пойму.

      – Скоро сам разберешься. Ну что, «полуфабрикат», будешь вкалывать на полную катушку? Тогда толк будет.

      – Так я же все выполняю.

      – Да это все цветочки. Будешь щадить себя – отправишься в шахту, в забой!

      – Какая шахта, Анатолий Владимирович?