Выпускник Бакинского государственного университета. Пишет на азербайджанском и русском языках.

      Автор шести книг, многочисленных статей и переводов. Его первая книга, «Школа семи деревень», в 1994 году изданная в Баку, сразу же стала бестселлером, принеся автору известность в литературном мире. Рассказы и статьи, написанные на русском языке, публикуются в российских журналах.

      Автор двух книг на русском языке: «Песня слепого» (М., 2019); «На необитаемом полуострове» (М., 2020). Российские литераторы высоко ценят творчество Р. Аббаслы: по их мнению, его рассказы современны, поистине величественны в своем внимании к деталям, глубине чувств и необычности сюжета, – это новая проза, свежий взгляд на мир.

      Первый возвращенец

      Война была в разгаре. И вдруг с фронта вернулся живой человек. Никогда такого не было: Гурбан был первым возвращенцем.

      До него ни один человек, даже мертвый – ведь погибших хоронили там, где они погибали, – с войны не вернулся. А Гурбан – живой солдат, вернулся с фронта.

      Люди (в основном пожилые мужчины и женщины) поспешили на встречу с Гурбаном. Оказывается, в одном из боев он был ранен и попал в госпиталь. Ранений у него было много. В госпитале все раны залечили, и Гурбан выздоровел. Но его правая нога была так изуродована, что, волоча ее за собой, Гурбан еле ходил. Можно было ее ампутировать, но не стали – все же своя нога лучше.

      Солдата демобилизовали, и он вернулся домой. Пока ему нельзя было долго стоять или сидеть на стуле. Поэтому Гурбан беседовал с гостями в положении полулежа, облокотившись на подушки.

      Время было тяжелое. Даже чай гостям подавали без сахара. Да и сам чай тоже был ненастоящий: его заварили из чабреца. Но многим цвет такого чая не нравится: «Как моча», – говорят, и не пьют его. Поэтому в заварной чайник положили куски тонкой айвовой ветки, и цвет чая стал коричневым.

      Потом гости ушли, а Гурбан лежал и отдыхал. Его поразила необычная тишина родного края. От этой тишины приятно звенело в ушах. Раньше он на это внимания не обращал и считал, что так должно быть. А после фронта, где от грохота пушек и взрыва снарядов земля содрогалась, и чуть не лопались уши, абсолютное безмолвие, царившее на его красивой родине, казалось необычным, непривычным… даже неестественным. У него было такое впечатление, что это всего лишь мгновение – и сейчас, сию же минуту начнется пушечная канонада, и тишина нарушится.

      Вдруг эта необычная тишина, так приятно поразившая Гурбана, действительно нарушилась. Проведать фронтовика пришла женщина, живущая на окраине деревни (семья Гурбана жила в центральной части). Она им не родня и не соседка, но всё равно пришла: хотела повидать Гурбана, поговорить с ним, посоветоваться.

      В присутствии посторонней женщины мужчине не следует лежать. Гостье дали понять, что человек болен, он после госпиталя, очень слаб. Поэтому он может поговорить с ней только в положении полулежа.

      – Да о чем вы говорите! – как-то нервозно сказала женщина и всем своим видом дала понять, что в данное время такие пустяки, связанные с приличием, ее не волнуют. – Он же мне в сыновья годится…

      И вот Гурбан, облокотившись на подушку, уже беседует с очередной посетительницей. Ее сына забрали в армию, но долгое время от него нет известий. Гурбан – опытный фронтовик, как говорится, собаку на этом деле съел – он сразу понял, что парень или погиб, или в плен попал, или же пропал без вести. Если он погиб, должны были сообщить его семье. А что же тогда…

      Гурбан думал о судьбе Сулеймана, мать которого сидела рядом и рассказывала о своем горе. Она даже не притронулась