Зои направила свой взгляд вниз и повернулась левым боком. Опустила правое плечо, подняла левое и скрестила руки. Дышала спокойно и равномерно, украдкой глядя на Сильвер из-под опущенных век.

      Лошадь стояла в нескольких метрах от нее у края загона и скучающе рыла копытами землю. Потом фыркнула. Это было похоже на вздох.

      Зои тоже хотелось вздохнуть. А еще лучше – громко закричать. От безысходности.

      Еще одна попытка. Она повернулась правым плечом к Сильвер, опустила взгляд, в этот раз делая все открыто. Дышала спокойно. Подождала.

      Сильвер не подошла.

      Зои подняла голову и увидела Калеба. Он стоял, облокотившись об ограду и скрестив руки. За ним толпились остальные ребята из класса.

      – Так не пойдет, – сказала она.

      Калеб улыбнулся. Как и всегда, он был одет во все черное, а его темные волосы были заплетены в косу.

      – Почему не пойдет? – спросил он.

      – Не знаю.

      – Что она имеет в виду?

      Калеб повернулся к остальным. Все пожали плечами. Даже Изабель ничего не сказала, но она определенно знала ответ. Изабель Дюфрен всегда все знала и все могла.

      Ей было всего 13, как и Зои. Однако в отличие от Зои Изабель была профессионалом в конном спорте. Ее семье принадлежал самый известный во всей Северной Америке конный завод Дюфренов Stud & Stallion Breeding, находившийся в Квебеке.

      Изабель начала заниматься верховой ездой, когда ей исполнилось три года, и уже завоевала все важные призы в соревнованиях по выездке среди юниоров. В мгновение ока она могла заставить любую лошадь делать именно то, что ей хотелось. И в довершение ко всему выглядела она потрясающе, в ее речи слышался приятный канадско-французский акцент.

      Зои не слышала о фамилии Дюфрен, пока не приехала в Сноуфилдс. К тому же она ничего не понимала в лошадях и уж тем более в искусстве верховой езды, поэтому теперь это наглядно демонстрировалось ей каждый день.

      – Ну давайте. Кто-то же сможет помочь Зои, – сказал Калеб.

      Молчание доставляло все больший дискомфорт. Большинство учеников потупили головы, только Киприан Фрейзер пристально смотрел своими голубыми глазами на Зои. Но он был последним, кто мог бы что-либо сказать. Он промолчал.

      – Кэти? – спросил Калеб.

      Девушка с неоново-голубыми волосами, стоявшая рядом с Изабель, нахмурила свои проколотые брови.

      – Что?

      – Ты можешь сказать, что Зои сделала не так?

      Кэти продолжала жевать жвачку. Своим нескрываемым безразличием в сочетании с невероятной неряшливостью она сводила учителей Сноуфилдса с ума. Она постоянно забывала домашнюю работу, опаздывала на уроки или теряла важные бумаги – и при этом еще и дерзила, когда ей делали замечания. Она просто-напросто игнорировала наказания и выговоры.

      Теперь же она надула огромный розовый пузырь жвачки. Пузырь лопнул, и Кэти довольно долго жевала жвачку, прежде чем соблаговолила ответить.

      – Без понятия.

      – Но ты знаешь, как это нужно делать.

      Кэти продолжила жевать жвачку. Казалось, Калеб вообще не замечал ее бестактность.

      – Будь так любезна. – Он поклонился и махнул рукой, как гофмаршал перед королевой.

      Кэти состроила язвительную гримасу, открыла ворота и подошла к Зои.

      Зои закусила губу. Она чувствовала себя такой глупой. Почему Калеб так с ней поступил, выставив ее на посмешище? Ведь мог же он просто объяснить Зои, почему у нее не получилось установить коммуникацию с лошадью?

      Не говоря ни слова, Зои отошла к краю манежа и наблюдала,