Оксана не заметила, когда погасла еще одна лампа. Но сейчас из шести горели только четыре, и лаборатория была освещена не то, чтобы плохо – неровно. Образовались вполне различимые затемненные области, стойко защищающие свои границы от света еще работающих люминесцентных ламп. Одна из них тихонько гудела. Обычно на это не обращаешь внимания, но уж если этот нудный монотонный гул зацепился за твой слух, отвлечься трудно.

      Оксана картинно возвела красивые карие глаза к потолку, хотя никто на нее в этот момент не смотрел. И это НИИ государственного значения! Три месяца назад, устраиваясь сюда лаборанткой, она подписывала соглашение о всяческом неразглашении. Ей это тогда очень понравилось, почему-то именно эта суровая бумага дала волю фантазии, в воображении рисовались картины, напоминающие антураж фантастических фильмов. Сверкающая чистота, металл и пластик, хромированные панели и бесшумно уезжающие вбок двери…

      Надо будет завтра устроить-таки небольшой скандал и за шкирку притащить в лабораторию электрика. А кто, если не она? И Миша, и, тем более, Александр Евгеньевич для этого слишком интеллигентны, к общению с пролетариатом абсолютно не приспособлены. Две недели назад, когда перегорела первая лампа, завлаб проблему решить пытался. Оксана при разговоре не присутствовала, но очень хорошо его себе представляла. Заискивающая улыбка, извинения… и поспешное отступление после первой же реакции на свои слова. Ой, да Миша и на это бы не сподобился.

      Оксана перевел взгляд на Мишу. И что я только в нем нашла, – вздохнула она. Как всегда, с очевидным самодовольством улыбнувшись этой мысли. Теплая волна почти материнской нежности пробежала по телу, оставив легкий румянец на щеках. Подруги, нацелившиеся если не на олигархов, то хотя бы на тех, кому такое будущее прочили в мечтах, на Оксану смотрели в лучшем случае снисходительно. Ах, кандидат наук!.. Станет доктором, может, на вторую пару джинсов накопит.

      Оксана оставляла такие язвительные комментарии без внимания. Она Мишу знала лучше. И, между прочим, кандидат наук в двадцать семь лет – это вам не владелец трех ларьков, строящий из себя финансового воротилу. Имя Миши будет известно всему миру.

      Сделав абсолютно точное пророчество, Оксана и не подозревала, насколько скоро оно сбудется.

      Конечно, в ее мечтах присутствовали и огромная квартира в центре Москвы, и особняк на каком-нибудь немыслимо дорогом курорте, и роскошные туалеты, и обложки журналов… Она искренне любила Мишу, просто в женский рецепт искренней любви расчет входит обязательным ингредиентом, варьируется лишь дозировка.

      И все-таки будем к Оксане справедливы: центральное место в ее представлении о счастье занимал сам Миша. Рядом с ней. Навсегда. Безошибочным женским чутьем она чувствовала, что он уже готов сделать ей предложение, но пока не набрался смелости. Ничего, она сумеет его подтолкнуть. Самую малость, так, что он этого даже не заметит. Оксана уже начинала планировать свадьбу.

      Но этим планам сбыться было не суждено.

      Хотя Миша – а это бывает нечасто, поверьте! – тоже всерьез мечтал о свадьбе. И Оксана занимала в его мыслях больше места, чем любимая работа. Тем более с работой в последнее время не ладилось. Услышь такое, Александр Евгеньевич немало бы удивился. По его мнению, все шло нормально, может быть, даже хорошо.

      Лаборатория занималась поиском способа наладить связь с внеземными цивилизациями. Не при помощи радиоволн – те, хоть и перемещались в пространстве со скоростью света, были слишком медлительными. Это может представляться нелепым, но, когда собеседников разделяют сотни световых лет… Миша под руководством Александра Евгеньевича искал обходные пути.

      Даже верхушка НИИ не особо верила в успех этого начинания. Заведующий лабораторией был готов к тому, что если этот успех и придет, то не при его жизни. Он скрупулезно и самоотверженно добывал крупицы нового, необычного знания, искал для каждой крупицы ее место в цельной картине и радовался каждому сделанному крохотному шажку, не терзаясь оттого, что до цели остаются многие версты.

      Миша, в силу молодости и темперамента, так работать просто не мог. Наделенный талантом богаче своего седого наставника, он способен был делать шаги значительно шире – но цель ему нужно было видеть. Он бы пробежал, промчался, пролетел… А делать шаги наощупь, оступаться, падать, возвращаться назад, зачеркивая результаты работы целых недель – для этого одного таланта мало.

      Год назад свежеиспеченный кандидат наук Михаил Томашов восхитился поставленной перед ним задачей и, опираясь на могучую веру в себя, рьяно взялся за работу. Сейчас он был близок к тому, чтобы совсем опустить руки. И именно поэтому задерживался на работе допоздна, под одобрительные взгляды уходящего домой завлаба, не видящего в этом рвении отчаяния.

      Миша сидел перед мерцающим монитором компьютера, с кучей разноцветных проводов, тянущихся к надетому на голову проволочному обручу. Народной мудрости, утверждающей, что быстрее всего на свете мысль, в лаборатории пытались придать вполне материальное обоснование.

      Оксана в очередной раз подумала, что в таком виде Миша похож на сумасшедшего