Вторник, двадцать пятое ноября.

      В воздухе кружится снег.

      И ужас у всех в глазах.

      1

      Человек, которого они застрелили в переулке, умер слишком поздно.

      Ему было чуть больше тридцати, одет в джинсы, рубашку и ветровку, чересчур тонкую для такого времени года. Но был он относительно хорошо помытый и относительно сытый – они обещали ему это и выполнили обещание.

      Однако никто не уведомил его, что случится потом. И сейчас он стоял здесь.

      Запыхавшийся, он резко остановился между каменными фасадами за старым офисом почты, серое облачко пара появлялось и таяло в темноте в такт его дыханию. И похоже, запаниковал, поскольку решетчатая калитка в конце короткой поперечной улицы оказалась запертой на замок. Он надеялся на нее, и сейчас стоял, не зная, куда податься дальше, в то время как три обладателя жилетов безопасности приближались к нему сзади.

      Собственно, он был еще жив, когда новость о его смерти за четверть часа до трагического события достигла европейских дневных газет, утонув в потоке прочих телеграмм. Три короткие строчки о мужчине, встретившем свою смерть в центре Берлина сразу после четырех ночи в четверг. Из сообщения не явствовало, что он был безработным и имел проблемы с наркотиками, но именно такое впечатление создавалось, если прочитать сообщение. Все так и задумывалось. Когда приходится лгать, надо придерживаться истины.

      В зависимости от наличия места такая заметка могла оказаться в завтрашнем номере, но далеко не на первой полосе в колонке среди прочей подобной ерунды. И это также была мера предосторожности, одна из многих и, возможно, не столь необходимая. Объяснение на случай, если кто-то посторонний увидит, как они поднимают безжизненное тело в темноте, несут его к ожидающей «скорой», с шумом захлопывают ее задние двери и устремляются куда-то сквозь мелкий ледяной дождь под шум сирены и с включенной мигалкой.

      Но направляются они не в больницу.

      Впрочем, больница уже ничем не могла помочь.

      В машине молча сидели трое мужчин. Они надеялись, что успели вовремя.

      Но не тут-то было.

      2

      Полиции понадобились лишь секунды, чтобы форсировать украшенную витражами двойную дверь на лестничную площадку, разбить стекло и открыть замок изнутри.

      Иное дело решетка, прятавшаяся за дверью. Наверняка сертифицированная, тяжелая и, возможно, ужасно дорогая. Она тоже оказалась запертой и мешала им войти и оказать помощь мужчине средних лет, который, по их данным, находился в квартире.

      Если он был еще жив.

      С полицией Нормальма связались рано утром, и дежурный на коммутаторе потратил немало времени, стараясь убедиться, что звонившая женщина в здравом уме, не пьяна и не пытается подшутить над ним. Этот мужчина из числа ее знакомых? Да, так и есть. А может, он находится где-то в другом месте? Нет, исключено. Как давно она потеряла его из виду? Не так давно, они общались по телефону вчера вечером, он был спокоен и говорил о другом. Поэтому она и испугалась. Если он жаловался, это было в порядке вещей, но сейчас он явно воспрянул духом, и она не могла понять почему. Казалось, он что-то скрывал. Когда она позвонила ему утром и он не ответил, ее как ножом резануло. Он попытается снова!

      Женщина выражалась четко и внятно, и, когда дежурный наконец убедился, что ей стоит верить, он поднял по тревоге полицию и скорую и переключился на следующий звонок.

      И уже первый прибывший на место патруль смог констатировать, что дамочка, возможно, права.

      Дверь была заперта.

      Сквозь украшавшие ее витражи проглядывал узор стальной решетки. Откуда-то издалека доносились звуки классической музыки, очевидно исполняемой по радио, которые смешивались с шумом воды, переливавшейся через край переполненной ванны.

      Это представлялось плохим знаком.