«Don’t forget her». Небольшое граффити, нарисованное на вагоне подмосковной электрички стремительно пролетает мимо.

      Я улыбаюсь, выдыхая едкий дым. На скорости проносятся подсвеченные окна, фонари, светофоры. Я порядком одураманен.

      Пластырь от пореза на щеке.

      Чёрный бомбер на плечах

      На ногах – тяжёлые Dr. Martens.

      Я и мой кореш Шульц, едем в полупустой ночной электричке. Он, попивая с горла коктейль за $1.69, пытается флиртовать в тамбуре с какой-то зелёноволосой тянкой, похожей на Билли Айлиш, а я сижу в вагоне один и ловлю вайб, наклонив голову с ирокезом к окну, с тлеющей папиросой в руке. Папироса забита «планом», смешанным с табаком. Окно поезда приоткрыто. Ночной воздух приятен и свеж.

      Передо мной пролетает утонувший в сумраке, лес. В голове всплывает флэшбек, в котором мне было 9 лет и когда у меня была своя методика погружения в дикий и непостижимый мир леса. Я садился на землю и рвал лист папоротника. Прикладывал его ко лбу и закрывая глаза, уходил в психоделиченый транс. Далее в голове всплывает сцена, когда я нашел в лесу мертвого мажора с розовой чёлкой. Я вспомнил его серую кожу и разлагающуюся плоть. Может в его смерти замешаны люди Марвэлла? А убийство богатого криминального авторитета? В этом тоже замешаны новомодные экстремисты? Все сходится, если учитывать тот факт, что все они были врагами идеологии Марвэлла. Но возможно ли это? Я смотрю в окно и вижу его в черной маске, с нашитым символом его движа, в виде фиолетового глаза на лбу. Взгляд у него полон ненависти, а око на маске поблескивало.

      Я закрыл глаза и через мгновение вновь их открыл. Призрак в окне исчез. Неугомонный Макс пытается поцеловать девушку, но та отталкивает его и громко выругавшись, уходит в другой вагон.

      – Ты даже представить себе не можешь, какой клиторальный оргазм в своей жизни упускаешь! -крикнул он ей. -На пару сек, бич, стой!

      Не теряя настойчивости, Шульц идёт за ней.

      Я затянулся едким дымом сигареты и слегка кашлянул. Свет в электричке на мгновение потух. Спустя полминуты включился. Так бывает в старых электричках. Мы живем в России, а у нас чиновникам, присосавшимся к государственной титьке, нужны новые яхты и дворцы, а поэтому старое не торопятся менять на новое.

      Шульц возвращается с выпученными, как у персонажа анимэ, глазницами и бросается ко мне. Хлопает по плечу и говорит:

      – Знаешь, кто сейчас едет с нами в одной собаке?

      Я поворачиваю голову в его сторону. Мои глаза будто налиты кровью. Вместо белков, всё красное.

      – Чё случилось? -спрашиваю я с хрипотцой в голосе.

      – Там… -показывает пальцем на стальную обхарканную дверь в другой вагон, парень. -Знаешь, кто едет с нами по соседству?

      – Кто?

      – Самый быстрый и ловкий сперматозоид прокурора!

      – Ты о чем?

      Трава здорово тормозит мозг и до меня не дошло сразу, о ком вёл речь Шульц.

      – Короче, погнали, сейчас сам увидишь.

      Я убираю ноги с сиденья и мы оба проходим в тамбур. Смотрю через окошко двери и мне вдруг всё становится понятно. Шульц выкинул бутылку и принялся наматывать на руку бинт, которым он пользовался в зале. Я мелькнул глазами на него. Он на меня. Глаза искрят, желваки гуляют. Молчим, ибо тут и без слов ясно, как нам следует поступить в данный момент. Затушив сигарету об пол ботинком, открываю дверь и прохожу вперед. Шульц за мной. Перед нами в тамбуре, с вэйпом в руке, паря дым, стоит ОН. Эта жалкая пародия на человека!

      Весь покрытый татуировками, в белой майке, накаченный, широкоплечий. На правой брови-пирсинг. Он смотрит на меня. Унтэрменш! Считающий себя дико важным в этом мире, но на самом деле он гораздо дешевле, чем вся его грёбанная одежда!

      Дно пробитое, которое доставило нам столько траблов в последнее время. Мразь, из-за которой, против нас ополчился весь молодняк города. Ублюдок, которого я и мой друг ненавидели просто на клеточном уровне. У меня внутри будто взрывается бомба.

      – Добрый evening, ауешник! -говорю, вытаращив красные глаза и с оттягом бью ему кулаком в лицо.

      От удара его бросило об стену тамбура. Вэйп из руки вылетел. Я будто всю жизнь копил силы для этого удара. Я бью снова и попадаю кулаком по его проколотой брови. На пол брызнула кровь. Парень упал. Я смотрю на свой кулак и вижу окровавленную царапину на нём. Шульц начинает долбить ублюдка ногой. Я присоединяюсь.

      Старуха, которая сидела и наблюдала весь процесс сквозь стекло