Кровники. Ольга Пустошинская
Читать онлайн книгу.
и в Бузулук на зимнюю ярмарку, сено продать, солому, зерно и купить кое-чего для хозяйства. Путь не близкий – семьдесят вёрст. Михаил привалился к стожку, пахнущему разнотравьем, и спрятал нос в широкий воротник тулупа. Мороз, однако!
Ещё накануне жена Ульяна записала на клочке бумаги всё, что требовалось купить. Возведя глаза к потолку, она шевелила губами и шептала: «Ситцу четыре аршина… гусарики Параньке на весну… вдруг после не получится поехать… сахару…» Потом мусолила карандаш и царапала каракули на бумажном лоскутке.
– Параня, а тебе чего купить на ярмарке? – спросил Михаил и посмотрел на единственную дочь, сидящую у окна с каким-то рукоделием.
Дочка задумалась на минутку, отвела от лица светлую прядку волос:
– Конфетки, какие ты прошлый раз привозил.
– Это какие?
– Жёлтенькие, в бумажках. Ты сказывал, из магазина Коншиных, помнишь, тять?
– Будут тебе конфетки.
При мысли о Паране у Михаила сморщились в улыбке губы. Умница-разумница растёт!
Снежная пыль летела в лицо, застревала в усах.
– Но, Карька, давай милая! До темноты поспеть надо!
К вечеру обоз приехал в Бузулук. Михаил распряг лошадь и завёл её в конюшню постоялого двора, а сам пошёл с мужиками-соседями отогреваться сбитнем и палящим чаем.
Переночевали, а утром ни свет ни заря поднялись – и на ярмарочную площадь, заняли места в сенном ряду. Михаил поставил Карьку рядом с Ефимовым Воронком, тихо рассмеялся: «Коль мы с тобой соседушки, то и здесь рядышком постоим!»
Через какой-то час-другой на площади стало людно и весело. Где-то пела невидимая гармонь, звенели бубенцы на шапках скоморохов, гудели дудки.
«На Петровскую ярмарку Параньку с собой возьму, – подумал Михаил, – лестно девчонке будет. Всё про карусели спрашивает, интересно ей».
Зимой на ярмарке ставили высоченные горки, залитые водой, а летом – карусель с почти взаправдашними лошадками под шатром, над которым развевался узкий флажок.
Мороз не давал стоять на месте, Михаил притопывал валенками, хлопал руками в рукавицах. К обеду он продал всё сено, немного сбавив цену, и весьма довольный отправился побродить по торговым рядам и лавкам.
Ярмарка шумела. У прилавков и саней с товарами толпились люди: смотрели, щупали, приценивались и торговались. В глазах рябило от тюков пёстрого ситца, сукна, нарядных шалей и платков. Слышалась русская речь, отрывистая татарская, казахская, киргизская…
Михаил прошёл к месту, где торговали зерном и мукой, купил у татарина с юркими чёрными глазами пуд пшеничной муки – побаловаться белыми пирогами к Рождеству, отнёс в сани. В скобяной лавке выбрал несколько скоб на двери. В обувном магазине купца Соколова приценился к красным ботиночкам на каблучках – гусарикам, вытащил из кармана мерку из верёвочки и сказал приказчику:
– Тот такие мне, мил человек. Для дочки.
Приказчик в серой жилетке, из кармана которой полукругом свисала серебряная цепочка от часов, улыбнулся и выложил на прилавок несколько пар ботинок. Михаил пощупал кожу, постучал согнутым пальцем по подошве и выбрал самые лучшие гусарики, красного цвета.
– Высший сорт! – заверил приказчик и уложил обувь в коробку. – У Ксенофонта Евгеньевича второго сорта не бывает.
Михаил расплатился и вышел на морозную улицу, приблизился к длинному двухэтажному зданию, где на первом этаже находилась мучная лавка, магазины и аптека со змеёй и чашей на вывеске. Ишь, какая гадина!
Михаил открыл дверь кондитерской. Здесь толпился народ, глазея на витрины, и запах стоял такой, что хозяину Гильдебрандту следовало за вход по копейке с носа брать. Пахло миндалём и мёдом, пряным и сладким, сдобной выпечкой и шоколадом. В витринах были красиво разложены пирожные с кремом по три копейки за штуку, вафли решёточкой, торты, плюшки, слойки, миндальное печенье, французские булки… Торговля шла бойко: на ярмарке народ всегда при деньгах.
У Коншиных Михаил купил конфет, которые Параня заказывала, сахару и нанизанные на верёвочку баранки. Толпа вынесла его к магазину Киселёвых с высокими окнами, украшенными лепниной. Чего только там не было! Михаил очутился в зале с огромными столами с застекленным верхом – витринами – с образцами конфет всевозможных сортов, лежали разноцветные шоколадные плитки в слюде с картинками. Здесь же отвешивали пряники и орехи, чай, кофе, какао и пряности.
Во втором отделе всё сверкало и блестело: стояли на полках пузатые медные, никелированные и серебряные самовары, хрупкая чайная и столовая посуда из фарфора и фаянса. Из таких только господам чаи распивать!
В третьем отделе продавалось столовое серебро, солонки, лампадки; крестики золотые и серебряные, кольца, брошки, медальоны… Рядом стояли иконы в серебряных ризах и из фольги.
Михаил прошёл дальше и попал в хозяйственный отдел. За прилавком громоздились ведра, цинковые корыта, краска, обои в больших рулонах. А мебель-то какая! Деревянные столы, стулья венские с гнутыми спинками, кровати, комоды, буфеты резные