Мадикен живёт в большом красном доме возле речки. Ещё там живут мама и папа, сестричка Лисабет, чёрный пудель Сассо и котёнок Гося. Да ещё Альва. Мадикен и Лисабет живут в детской, Альва в комнате для прислуги, Сассо в прихожей, где стоит его корзинка, а Гося на кухне около плиты. Мама живёт во всём доме, где угодно, и папа тоже, но только он каждый день уходит в газету, сидит там и пишет, чтобы людям было что почитать.

      По-настоящему Мадикен зовут Маргаритой. Но когда она была маленькой, она сама переиначила своё имя. Сейчас она уже большая, ей скоро исполнится семь, но она так и осталась для всех Мадикен. А Маргаритой её называют только тогда, когда она что-нибудь натворит, и ей строго выговаривают за провинность. И называют её так довольно часто.

      Элисабет всегда зовут Лисабет, она не доставляет старшим столько хлопот, и её гораздо реже приходится отчитывать. Зато у Мадикен на уме одни проказы, а что из них получится, она наперёд не думает и только уж после начинает жалеть и раскаиваться.

      Мадикен очень хочет быть хорошей и послушной девочкой, но у неё никак не получается!

      – Что за ребёнок! – говорит Линус Ида. – Больно скора на проказы. Поросёнок моргнуть не успеет, а у неё уже раз – и готово!

      Сущую правду говорит Линус Ида!

      Линус Ида приходит в дом по пятницам стирать и мыть полы. Сегодня тоже пятница, и Мадикен сидит на мостках и смотрит, как Линус Ида полощет в речке бельё. У Мадикен радостно на душе, у неё полный кармашек жёлтых слив – бери и ешь сколько хочешь. Мадикен болтает ногами в воде и поёт Линус Иде песенку:

      Эту песенку Мадикен придумала почти что сама. Кусочек взяла из маминой старой «Азбуки», кусочек – из песни, которую за стиркой всегда поёт Альва. Песенка получилась что надо и очень подходящая – как раз чтобы под неё полоскать бельё и есть сливы. Но Линус Ида думает иначе.

      – Это что ещё такое! – говорит она. – Неужели ты не знаешь хороших песен, чтобы спеть по-людски?

      – По-моему, это хорошая песня, – говорит Мадикен.

      Но Идины песни лучше!

      – Идочка, миленькая! Спой, пожалуйста, про железную дорогу Иисуса Христа, по которой едут в рай.

      Но Линус Ида отказывается петь, когда полощет. Не хочет – и ладно! Потому что, как ни любит Мадикен песню про железную дорогу Иисуса, она никогда не может слушать её без слёз. Вот и сейчас – только Мадикен о ней подумала, как притихла и на глаза у неё навернулись слёзы. Это очень грустная песня про девочку, которая думала, что можно сесть на поезд и поехать на небеса, а там бы она встретила свою маму, которая умерла… Нет, сейчас Мадикен и думать об этом не хочет! У Линус Иды все песни такие печальные. Мамы в них умирают, и тогда папы возвращаются домой, и ужасно раскаиваются, и клянутся, что больше никогда не будут напиваться пьяными… да уже поздно – раньше надо было спохватываться!

      Мадикен тяжело вздыхает и принимается за следующую сливу. Ах, как она рада, что её мама жива и что она, как и прежде, живёт в их красном домике! Каждый вечер, ложась спать, Мадикен после обычной молитвы прибавляет от себя ещё одну – о том, чтобы они с Лисабет, и мама, и папа, и Альва, и Линус Ида отправились бы на небо сразу все вместе. Хотя лучше всего было бы вообще никуда не отправляться, потому что им и тут всем очень хорошо живётся. Но об этом Мадикен не решается просить Бога, а то как бы он ещё не рассердился!

      Линус Ида любит, чтобы над её песнями плакали.

      – Слушай, Мадикен! Слушай хорошенько! – приговаривает Линус Ида. – Будешь, по крайней мере, знать, как плохо живётся бедным детям, не то что тебе. Ты-то у родителей как жемчужинка в золотой оправе.

      Мадикен и впрямь живёт, как жемчужинка в золотой оправе. У неё есть и мама, и папа, и Лисабет, и Аббе Нильсон, и живёт она в Юнибаккене[1]. Лучшего места, чем это, нигде на свете не найдёшь! Если бы кто-нибудь попросил Мадикен описать, как оно выглядит, она бы, наверное, ответила приблизительно так:

      «Ну, обыкновенный красный дом. Просто дом как дом. Самое лучшее в нём – кухня. Мы с Лисабет играем в дровяном чулане, а ещё мы помогаем Альве, когда она печёт… Впрочем, нет! Лучше всего – на чердаке. Мы с Лисабет играем там в прятки, а иногда наряжаемся каннибалами и играем, будто мы людоеды. На веранде тоже здорово. Там мы играем в пиратов и лазаем через окно, как будто это корабль и мы карабкаемся на мачты. Вокруг дома у нас растут берёзы, я по ним лазаю, а Лисабет не может – она ещё мала лазать по деревьям, ей только