Влетело вдохновение в окошко

      С весенним шаловливым ветерком,

      Легло тихонько на мою ладошку

      Душистым семицветным лепестком.

      Накрыло опьяняющим дурманом,

      Пахнуло изумрудною листвой,

      Опутало искрящимся туманом,

      Забрызгало целебною росой.

      Как летнее сияющее утро,

      Прохладою дохнуло мне в лицо,

      Волос коснувшись цвета перламутра,

      Цветочною засыпало пыльцой.

      Ручьём хрустальным нежно зазвучало,

      Снежинкой зашуршало в тишине,

      Дождём минорным в окна застучало,

      Шепнуло тихо что-то в ухо мне…

      Вернулось, неужели, вдохновенье?

      Душа моя, смущённая, поёт!

      Вернулась муза! Снова с упоеньем

      Творить мечтаю ночи напролёт.

      Какого цвета было моё детство,

      Каким был счастья истинного вкус,

      Когда я, несмышлёный карапуз,

      Ещё не знал законов лицедейства?

      Конечно, цвета нежного зефира

      И розовых, воздушных облаков,

      И с ароматом маминых духов.

      На ощупь счастье – мягче кашемира.

      А вкус его не описать словами:

      Смешались в нём парное молоко,

      «Кис-кис», в зубах застрявший за щекой,

      И бабушкины сказки вечерами,

      Летящие, воздушные качели,

      Невинное свиданье у ворот,

      Душистый апельсин на Новый год,

      Наив в глазах оттенка карамели.

      В нём примеси добра, любви и света

      Без капли недоверия и лжи.

      Все вкусы детства в памяти свежи,

      В нём только нет, увы, того букета…

      Давным-давно ушла былая сладость,

      Исчезла сочность в ягодах – плодах…

      Теперь есть горький привкус на губах,

      Но… не мешает счастью эта малость.

      Белым-белым клином журавлиным

      Незаметно годы улетают,

      Невесомым пухом тополиным

      В гулкой синеве мгновенья тают.

      Паутиной тонкою ложится

      Время на ладони и на лица,

      Потихоньку смоляные кудри

      Обсыпает серебристой пудрой.

      Как вода, безудержным потоком

      Утекают жизненные сроки,

      Не сдержать бурлящего теченья

      Ни на миг до самого забвенья.

      Вереницей по дороге млечной

      Мы уходим друг за другом в вечность,

      А минуты на часах песочных

      Продолжают сыпаться беззвучно…

      Поёт тихонечко свирель

      В саду. А может, свиристель.

      Иль ручеек звенит. Иль это шепчут листья.

      Со мной мой ангел визави.

      Звучат признания в любви.

      Летят над клавишами руки пианиста.

      Танцуем медленно в ночи

      При свете тающей свечи

      Мы под мелодию чарующего вальса.

      Сердец влюблённых унисон.

      Хрустальных капель перезвон.

      Касанья нежные изящных, тонких пальцев.

      Слились в едино две души…

      Уснуло солнышко во ржи…

      Надели звёзды в небе жёлтые вуали…

      Упал, кружась, кленовый лист…

      Колдует старый пианист

      За бело-бело-перламутровым роялем…

      Когда душа наполнена любовью,

      В ней музыка волшебная звучит,

      Несёт тебя куда-то к «лукоморью»,

      И скрипки плачут, и поют ручьи.

      Я слышал музыку в дыханье ветра

      И в монотонном шёпоте дождя,

      Я слышал музыку небесной сферы

      В минуты страсти, над землёй паря.

      Ушла любовь, и замерли все ноты,

      Вдруг лопнула гитарная струна,

      Умолкли разом флейты и фаготы,

      И – тишина, глухая тишина.

      Ушла