Прыжок, удар, еще удар,

      Он в схватках был первый.

      Врагам бесстрашно горло рвал,

      Он вражьи рвал нервы.

      Он первым шел, он первым бил

      В том вся его натура.

      Не честный бой его сгубил —

      Сгубила шкура.

      Он звал на бой – его в петлю

      И за решетку,

      Чтоб не испортилась в бою

      Его шерстка.

      Он бился смыслу вопреки

      Со злостью редкой,

      Но пылью сыпались клыки,

      Крошась о клетку.

      Его убили не в бою —

      Иглой с ядом.

      А он кричал «Я не сдаюсь»

      Стеклянным взглядом.

      Красавица его меха

      Надела белые.

      Сказала «Это требуха»

      На сердце смелое.

      Кони,

      В какую броню вы закованы?

      Гривами веете по ветру.

      Степь дождевыми струями взорвана,

      Мир обезумел от грохота.

      Кони, подстегивают вас молнии

      В души вгоняя страх,

      А жеребята с глазами взмоленными

      Путаются в ногах.

      Кони, мчитесь, будто крылатые,

      Будто земля не твердь.

      Черная туча лапой мохнатою

      Звезд на вас сыпет медь.

      Кони! Куда вы мчитесь? Опомнитесь,

      Дальше дороги нет.

      Миг – и вы на проспекты вломитесь

      Прямо на красный свет.

      Может все это мне только приснилось

      В снах беспокойно-цветных?

      Видела – в небо стремглав возносилась

      Стая пегасов живых.

      Помолюсь я богу Хорсу,

      На столе свечу зажгу

      Буду слушать у оконца

      Темно-синюю пургу.

      Хорс, лукавый и горячий,

      Властелин святой огня,

      Что ж твой брат Стрибог бродячий

      Шлет печали на меня?

      И огонь свечи не тухнет,

      И свеч шепнула тихо:

      «Видно Стрибог вновь не в духе,

      Разгулялся что-то лихо.

      Видно мчит косматый грозный

      Ветер-брат на крыльях снежных.

      Этой ночью темной поздней

      Задувает чью-то нежность»

      С рыбами играет водяной.

      Я когда-то видела такое.

      Он своей сверкая чешуей,

      Мне махал из озера рукою.

      А русалки отраженья звезд

      Прятали в шкатулки из ракушек.

      С тихим звоном первый ландыш рос,

      Чтобы всякий смог его послушать.

      А когда настал рассвета час,

      Сильфы в первой радуге купались.

      Это было раньше, а сейчас

      Все они ушли. А мы остались.

      Когда меня на святость обрекали

      К моим стенам пришел народ крещенный

      Грехи свои он нес тяжелым камнем

      К моим стенам, чтобы уйти прошенным

      И я тогда в свои кресты уверовал,

      Уверовал в спасенье грешных душ,

      Но те, кто во мне пел и проповедовал,

      Срывали говорят с той веры куш.

      Кто лгал, того изгнали и забыли,

      Но двери на засов мои закрыли.

      Погасли свечи и иконы в пыли.

      Тогда я понял, как страшно бессилье.

      В моей душе утихли жизни звуки,

      Я был с людскою горечью в разлуке,

      Лишь небу поверяли мои муки

      Мои кресты, заламывая руки.

      Все то ушло. Я пережил все это.

      Людские снов слышу я молитвы.

      И человечьей поступью согреты

      Церковные исшарканные плиты.

      Спасенье грешных душ. Святое дело.

      Дай Бог, чтоб люди поняли в итоге,

      Что не избегнуть рабского удела

      Тому, кто верит всем, а не в себя как в Бога.

      Октябрь