* * *

      Боги над теми блюдут, кто добронравно живет.

      Долг не жалейте платить, договор страшитесь нарушить,

      Душу храните от лжи и от убийства ладонь, —

      Лишь за одно наказания нет: обманывать женщин.

      Здесь и только здесь верность стыдней, чем обман.

      Из «Науки любви» Публия Овидия Назона

      (перевод М. Л. Гаспарова)

      Часть первая. «Русская Анжелика»

      I – Две очень глупые негритянки

      Глава 1

      Кто-то тронул меня за плечо. Я приоткрыла глаза и увидела склонившуюся надо мной Иннусю. Трудно передать ужас, который был написан на её лице. Я кое-как поднялась, села на кровати, нашарила на полу тапочки.

      – Полный Бухенвальд, – ошарашенно покачала головой моя ненаглядная подруга.

      Господи, ну что за язык!

      Из-за тумана в голове я даже не успела вовремя сделать ей предупреждающий жест рукой. Всё, на что хватило моей сообразительности, – инстинктивно вытянуть вперёд правую ногу.

      Так и есть, «шестёрка» попала в капкан: устремившись на Инну с растопыренными ладонями, готовая рвать, метать, кусаться, пинаться, царапаться, да вообще что угодно, Катька Голос потеряла равновесие и, пролетев по полу пару метров юзом, влетела головой как раз в угол кровати, стоявшей рядом с моей.

      Обладательница её, в далёком советском прошлом заслуженная учительница СССР Ада Львовна Костенкова, восприняла это как безусловный акт агрессии и тут же принялась бить Катьку ногами.

      Её примеру чисто машинально, без всякой злобы, просто за компанию последовали соседки.

      – Бухенвальд! Я покажу ей Бухенвальд. Припёрлась тут боярыня Морозова! Её, а не меня надо бить, шизы проклятые!

      (Мат опускаю).

      – Уходим! – тихо шепнула я, но шёпот Инна не восприняла – она могла так ещё полчаса просидеть с разинутым ртом, потрясённая увиденным. Только когда я схватила её за руку и из последних сил потащила за собой, она наконец очнулась, может даже где-то на уровне инстинкта самосохранения.

      – Деньги есть? – спросила я закадычную свою подруженьку, разглядев на горизонте мчавшихся к нашей палате на крики и вой медсестру и двух дюжих санитаров.

      – Сколько? – спросила Инна, осознав, что дело принимает серьёзный оборот.

      – Три сотни, – покачала я головой, – дешевле в этот раз не отделаемся.

      Нас без слов пропустили, деньги выхватили буквально на лету. Я вздохнула с облегчением, но расслабляться было рано.

      – Давай на улицу, здесь слишком опасно, – скомандовала я.

      – Что это было? – спросила Инна, ещё толком не придя в себя.

      – Наши обычные психиатрические будни, – пожала я плечами. – Катька (ну та, которая тебе из «фейса» «козью морду» хотела сделать) на почве раннего алкоголизма постоянно слышит «голоса», поэтому со своей агрессивностью не вылезает из «вязок» и надзорной палаты. Зато в периоды просветлений всему медперсоналу готова не то что пятки – задницу лизать, даже сортир бесплатно отдраивает (не языком, конечно).

      – А та женщина, которая прямо на полу нужду справляла, а потом мазала своим дерьмом себя по лицу? Ей тоже команды «сверху» кто-то спускает?

      – Нет, эти совсем «овощи», в основном старческое слабоумие: маразматики, ничего вообще не соображают. У нас в палате трое таких. Кстати, готовь ещё сотню, – ответила я, увидев, как очередная «добровольная помощница» по прозвищу Марина ДНК, зажав в руках для видимости какое-то подобие «контрольного журнала посещений», подозрительно косится в нашу сторону.

      Так и есть! Уже через минуту последовал короткий диалог:

      – Это кто?

      – Сестра.

      – Не похожа. Обычно к вам другая девушка приходит.

      – Та младшая, я старшая. Давайте знакомиться, меня Инной зовут.

      Сотня помогла, с соответствующей пометкой в «психкондуите».

      – А что, просто знакомым посещения запрещены? – поинтересовалась Иннуля.

      – По определенным дням – родственникам в любое время. Вообще-то