– Аллилуйя.

      Снежана выхватила у него из рук бутыль с отбеливателем и устремилась в ванную.

      – Хоть бы спасибо сказала, – буркнул Матвей, внезапно ощутивший ужасную усталость.

      – Иди к чёрту, – донеслось из ванной, и Матвей ушёл в свою комнату, предварительно пнув валявшуюся у него на пути туфлю Снежаны.

      Он прилёг на кровать, намереваясь полежать минут пять, не больше, но внезапно сон сморил его. Ему снились танцующие глянцевые таблички со слоганами, зажимающие в круг бедный листок бумаги с карандашными строчками. Проснулся Матвей от того, что ему на лицо капнула вода. Открыв глаза, он увидел на потолке два здоровенных мокрых пятна, из центров которых падали крупные капли.

      – Мать твою, – Матвей вскочил с кровати, зацепившись ногой за тапок. Споткнулся, налёг на тумбочку. Та пошатнулась, стакан, стоявший на ней, упал и разбился. Громко разбился.

      – Что там опять? – раздался недовольный голос Снежаны.

      – У нас нехилая протечка, – отозвался Матвей, осторожно сгребая ногой осколки в одну кучку.

      – Какая ещё протечка? – Снежана зашла в комнату и теперь не отрывала взгляда от осколков на полу, и взгляд этот выражал какое-то мутное презрение. Как и её голос. Раньше Матвей такого за ней не замечал.

      – Обыкновенная, – огрызнулся он и показал на потолок.

      На чистый, абсолютно сухой потолок.

      – Хм, – Снежана подняла бровь.

      – Но ведь… Тут только что…

      – Ты бы пил поменьше.

      – Не так уж много я и пью, – Матвей почувствовала, как подкатывает волна