Две королевы. Юзеф Игнаций Крашевский
Читать онлайн книгу.
то на пол, а когда, наконец, исчерпавшись, он закончил, начала задавать вопросы.
Нужно было удивляться той памяти, с какой расспрашивала Бона о состоянии своих кременецких имений, и пан Станислав, слушая, нё раз проводил рукой по лбу, потому что на нём был пот.
Королева помнила обо всем: о мостах, о мельницах, прудах, о своих корчмах, о шинках, о мельчайших хозяйских деталях. Фальчевский с трудом на всё мог ответить и не раз сбивался.
Последовали приказы и распоряжения, которым равно можно было удивляться, такие были разумные и рассчитанные, чтобы улучшить состояние владения.
На разные просьбы и жалобы отдельных людей она отвечала в основном отказом. Фальчевский не мог выхлопотать много. Королева также уже не имела времени на более длительное с ним совещание, за второй дверью её ждали дочки, которые пришли к матери с утренним приветствием, а приближался час, когда Бона навещала старого короля.
Тише, спокойней было в комнатах, которые занимал Сигизмунд. Около Боны неустанно кипела жизнь, там всё казалось рассчитанным, чтобы престарелому пану не нарушить желанный покой.
Там везде видна была спешка, здесь – расчётливая медлительность. С начинающимся днём придворные, урядники, слуги и те, которые могли в первую очередь понадобиться королю, были на своих местах.
Духовенство в большом числе вместе со светскими панами составляли двор. Страдающий от боли в суставах, ломки в костях, уставший от долгих битв жизни, король был отяжелешим и равнодушным, молчаливым и печальным.
Очень редко и то на короткое мгновение бледная улыбка оживляла его пасмурное лицо. Уже в молодости она имела суровое выражение, которое с возрастом и страданием стала почти грозной, хотя натура была мягкая и добрая.
Никогда Сигизмунд не имел ни красноречия Ольбрахта, ни живости характера кардинала, теперь слово выходило из его уст с трудом, короткое и редко более весёлое.
Он подчинялся Боне, потому что уже не чувствовал в себе сил для борьбы с нею, а итальянка доходила даже до безумия, если находила сопротивление… и падала на пол, крича, чтобы настоять на своём. Вид королевы теперь также производил на него неприятное впечатление. Он знал, что она ему никогда не принесёт ничего хорошего, только выговоры, упрёки, требования или сетования на людей, которых он считал своими лучшими приятелями.
С опаской он ждал её прихода – и шелест её платья ещё более чёрной тучей облачал его мрачное лицо.
Сколько бы раз он сильней не захворал, Бона обезоруживала его необычайной заботой о его здоровье. Тогда она ночами не отходила от его кровати, сама подавала ему лекарства и еду, никакой силой оторвать её от него было нельзя.
Король вставал поздно и читал с капелланом обычные молитвы, после которых приходили лекари осматривать ноги, спрашивая, как провёл ночь… и приносили утреннюю полевку и завтрак.
Король сидел ещё за столом, на котором стояла посуда с остатками еды, когда Бона, одетая в чёрное, с закрытым вуалью лицом, показалась на пороге.
Её