Письма с фронта. 1914–1917. А. Е. Снесарев
Читать онлайн книгу.
у нас будет знаменитостью? Уж не вторая ли Преображенская? Следи, мать, за тем, чтобы фразы «знаменитость», или «красавица», или «умница» поменьше долетали до детей, они должны быть скромны, а если выйдет из них что крупное и родине полезное, мы с тобой будем смотреть на это как на подарок Бога. Я помню, как покойница мать останавливала меня всегда, как только я поднимал вопрос о своей «гениальности»: «Если из тебя и выйдет гениальный, то разве свистун». Будучи студентом, я уже ловил ее на ее обычном педагогическом приеме, мать улыбалась, но знала, что делала. У тебя дети как-то сразу все замузицировали, это очень хорошо, но только чтобы они не переборщили: слишком уж они, мать, малы у нас, и обильная музыка может сказаться на нервах. Конечно, тебе там виднее: раз едят и спят хорошо, ссорятся или плачут не каждую секунду, то значит, все обстоит благополучно.
Сидоренко и Ефанова отбирают у меня окончательно. Получена телеграмма об «откомандировании немедленно». Ответил, что Сидоренко сейчас же отсылаю, а Ефанова – по выздоровлении. Ничего не поделаешь, раз они так взялись, надо уступать, так как по существу дела с момента утверждения меня командиром полка держать казаков у себя я не имею права. Генерала Павлова, вероятно, уже нет, а новый меня не знает, да и по какой причине он разрешит командиру пех[отного] полка задерживать у себя казаков… он и сам на это не имеет права. Есть у меня причины и другого порядка: делать тут у меня им решительно нечего; три месяца они живут с лошадьми в двух верстах от меня (возле меня нет помещения для лошадей), а что они там по целым дням делают, я и не знаю; самому мне смотреть трудно, а им, как моим людям, не смеет никто и слова сказать… при таких условиях простому человеку можно вконец и на всю жизнь испортиться. Даже офицеры-то их баловали. Они у меня так награждены, что им и в полку плохо не будет.
Сейчас у нас стоят весенние прекрасные дни, тихо и прохладно. Вся прелесть горного климата сказывается в эти дни. Половинная луна добавляет свою дань общей красоте. Я хожу, заложив руки в карманы своей шинели, любуюсь на горы, с которых нервно сбегает снег, и несусь мыслями к той комнате, где на подоконнике лежат солдаты, а возле окна сидит мое гнездо, выводок с маткой, и мне нужны некоторые усилия, чтобы успокоить свое солдатское сердце и сказать ему: «Погоди, не волнуйся и не бейся, тебе еще надо быть холодным, суровым и даже жестоким, пока враг не добит и величие твоей родины не обеспечено…» Но кто-то другой мне говорит: «Не бойся, сердце – сложный аппарат, в нем уживаются суровость и жестокость воина рядом с теплыми и тихими порывами к своему родному уголку»; и я слушаю этот голос, и мысли мои летят ко всем, в комнатку, где на подоконнике лежат солдаты, и мне хочется вас прижать, обнять и расцеловать…
Крепко вас обнимаю, целую и благословляю.
Дорогая Женюра!
Стоит у нас прелестная погода, горный воздух – сама прелесть, снег быстро сбегает. У нас сравнительно тихо, и я потонул в бумагу… Это такой зверь, который