Он сидел во главе длинного обеденного стола из чёрного мрамора. По центру блестящая поверхность была украшена резной мозаикой белого камня, изображавшей голову скалящейся собаки. У тарелок лежали салфетки из египетского хлопка и блестящие ряды изысканного столового серебра. В вазе благоухали свежие цветы, а на краю столешницы была аккуратно сложена сегодняшняя газета. Из панорамного окна за спиной Питбуля открывался изумительный вид на город: столовая и кабинет располагались на сороковом этаже.

      На противоположном конце стола сидела племянница Питбуля, Бриар. Она глядела на собственную порцию черепашьих яиц с отвращением.

      – Нет, – ответила она. – Я лучше умру с голоду.

      – Они очень полезные… Или типа того, – настаивал дядя.

      Бриар ничего не ответила.

      Питбуль ухмыльнулся. Рано или поздно она поймёт, что для неё лучше.

      – Сколько тебе лет? – спросил он. – Девять? Десять?

      – Одиннадцать, – ответила Бриар.

      – Не суть. В любом случае, пора взрослеть, – сказал Питбуль. – Твои родители мертвы. Теперь я твой опекун, и ты будешь делать как я велю. А теперь – кушай, как хорошая девочка.

      Бриар посмотрела на дядю. Её длинные рыжие волосы, на солнце блестевшие полированной медью, спадали на лицо, полностью завешивая один глаз. Но этого было недостаточно, чтобы скрыть выражение чистейшей ярости.

      – Нет, – отрезала она.

      Питбуль поднялся со своего места. Медленно прошёл вдоль стола. И встал прямо за спиной племянницы, грозной скалой нависнув над ней.

      Он наклонился, взял её вилку и протянул девочке.

      – Бери и жуй свой завтрак, неблагодарная мелкая дрянь, – прошипел он. – Другого ты не получишь.

      Бриар смерила вилку долгим взглядом. Наконец протянула руку и забрала прибор у дяди. Тот наклонился над племянницей, уперев ладони в столешницу по обе стороны от тарелки. Он преподаст ей урок хороших манер, и если для этого придётся применить силу – ничего страшного.

      Бриар занесла вилку над яйцом. Она смотрела прямо перед собой, стиснув зубы.

      – ЖРИ! СЕЙЧАС ЖЕ! – взорвался Питбуль.

      С проворством кошки Бриар воткнула вилку в тыльную сторону его ладони.

      – АААААРГХ! – взревел Питбуль. – АХ ТЫ, БЕШЕНАЯ ГАДИНА! – зашипел он на Бриар, словно гадюка. – Я ТЕБЯ НАУЧУ СЕБЯ ВЕСТИ КАК ПОЛОЖЕНО! – гремел он. – ТЫ БУДЕШЬ ДЕЛАТЬ ТО, ЧТО Я СКАЖУ!

      На голос хозяина примчались его подручные. Им пришлось скрутить Бриар, которая уже бросилась на дядю. Питбуль поспешил отойти на пару шагов назад.

      – Уведите с глаз моих долой! – приказал он. – Заприте в комнате. И ничего ей не давайте до завтра – ни еды, ни воды. Посмотрим, как тебе понравится такое, дикарка! – брызгал слюной Питбуль.

      Бриар пиналась, кусалась и кричала, но мужчины продолжали тащить её прочь, в комнату.

      Когда они скрылись из виду, и вопли девочки перестали быть слышны, один из людей Питбуля стал бинтовать ему пострадавшую руку. Тот пытался сидеть смирно, но расположение его духа было слишком уж скверным. Босс гневно оттолкнул подручного.

      – Оставь меня! – скомандовал он.

      Он схватил газету и начал бегло просматривать страницы, стараясь выкинуть из головы непослушную племянницу. Кое-как он взял себя в руки. И стал читать статью о редком виде морских птиц, которые чудом избежали вымирания и наконец начали восстанавливать популяцию. К статье прилагалась фотография – упитанная чернокрылая птаха парила над волнами. Питбулю стало любопытно, какая она на вкус. Ученый, интервью с которым было напечатано в газете, отмечал, что на полное восстановление у вида уйдет немало времени.

      – Нельзя торопить природу, – сказал он журналистам.

      А вот Питбуль в последнее время думал как раз о противоположном. Драконье яйцо лежало в его личном зоопарке, в специально обустроенном для этого помещении, вот уже девять месяцев, и пока что дракон не спешил вылупляться. Питбуль потратил целое состояние на то, чтобы установить в комнате идеальный температурный режим. Ещё немалая сумма ушла на то, чтобы сделать весь зоопарк огнеупорным – просто на всякий случай: вдруг дракончик, вылупившись, решит спалить всё вокруг и сбежать.

      Но яйцо – добыть которое стоило огромных денег, не говоря уже о страшном позоре, который пришлось пережить ему лично, – лежало в зоопарке неподвижно, как камень. Каждый день без исключений Питбуль по часу с лишним буравил его взглядом, ожидая, когда же что-нибудь наконец произойдёт. А не происходило