Удобно разместившись в Ниве Борцова, подруги наблюдали за быстро меняющимся пейзажем в окнах автомобиля. Григорий Михайлович вёл машину легко и умело, хотя сама дорога оставляла желать лучшего. На пути встречались памятники воинам, остановившим немцев в боях под Москвой. Внимание Дины привлёк памятник в виде крупных цифр «1941». Эти цифры как-то особенно выделялись на фоне просторов полей, как строгое каменное напоминание о страшном времени, которое пережили эти места. Воображению Дины представлялись советские воины, одетые по-зимнему, с винтовками в замерзших руках, огненные взрывы на снегу, чёрный дым над полями, почему-то бегущие женщины в бабьих бесформенных одеждах. Ей как будто слышались звуки автоматной очереди, ненавистная чужая речь, грохот орудий… и кругом танки, кровь на снегу, много крови, падающие люди и какое-то жуткое ощущение, что это никогда не кончится, что это страшное будет долго, потому что этого страшного врага слишком много и он очень сильный… Суровые морозы помогли тогда, как помогли они ещё в войне с Наполеоном, но в тот одна тысяча девятьсот сорок первый наши не отдали Москву. Именно здесь, где проезжали сейчас московские гостьи со следователем Борцовым, именно здесь, на этой земле был остановлен враг, который думал одним махом взять Москву.

      В обычной подмосковной больнице на первом этаже было всё так же, как и во многих московских стационарах: грустно, серо и довольно людно. В отделении реанимации сурово сказали, что находиться здесь посторонним запрещено, но Григорий показал удостоверение, а Дина обратилась к людям в белых халатах, как к родным: – Добрый день, я – ваша коллега, врач из Москвы, это мы с подругой нашли раненую Поликарпову Зинаиду Васильевну и вызвали реанимационную бригаду скорой помощи.

      Врач лет сорока пяти, сутулый, очень усталый, с синяками под глазами, который, вероятно, ещё не ушёл с ночного дежурства, повёл нас к койке у окна. Пожилая женщина лежала с закрытыми глазами, бледная как простынь.

      – Она дышит? – тихо спросил врача Григорий.

      – Это я Вам звонил, товарищ следователь, как Вы и просили, только получается, зря побеспокоил. Пациентка очнулась, что-то пролепетала и снова потеряла сознание. Пока её состояние стабильно тяжёлое, но так и должно быть после такой операции и при такой кровопотере.

      – А кто оказался рядом с Вашей пациенткой, когда она что-то лепетала? – всё ещё надеялся что-то выудить у врача следователь.

      Доктор негромко крикнул в пространство огромной палаты, наполненной медицинским персоналом, каталками и койками с пациентами обоих полов и какой-то аппаратурой около коек: