Как я стал…. Ярослава Пулинович
Читать онлайн книгу.ена осталась. Забыли разобрать. Я попросил у бабушки денег, купил пива и два пакета еды. Еще чипсов всяких. Позвал Майку, подругу ее Танюху, позвонил Морозову. Собственно, все из-за Майки. Чтобы ей было весело. Сначала сидели у Морозова на квартире, потом пошли гулять… Ну и в итоге затусили на этой сцене. Играли в крокодила. Тебе загадывают слово, а ты его показываешь. Говорить нельзя. Только жестами. Потом Майка пошла в кусты с Татьяной. Вернулась оживленная такая. Я сразу понял, что ей этот ее звонил. На синем БМВ, такой прилизанный, в универе сопромат преподает, глаза такие потные, видно, что хочет всего и побольше – девок, бабла, власти. А она его любит, дура маленькая. Я Майку могу двумя руками за талию обхватить, и еще в два ногтя места остается. Маленькая, потому и дура. Мозгам-то некуда вместиться. Потом Танюха наигранно так сказала, что Майку к себе заберет на ночь – типа к лабам готовится, потому как сессия. Какие лабы после десяти литров пива? У меня настроение гаже некуда, я смотрю на Майку и представляю, как они сейчас за угол с Танюхой завернут, она к этому в машину залезет, и он ее там драть будет. Домой не повезет, ибо жена. А потом она зайдет в свой темный подъезд, откроет ключами дверь, скользнет неслышно в свою комнату и будет все время его перец вспоминать, и как он ее там лапал… И даже не помоется на ночь, потому что трубы гудят, перебудит весь дом, если воду включит. И будет думать, что он еще там, в ней остался. Мерзко… А утром позвонит как ни в чем не бывало и скажет – пойдем гулять? И я, как дурак, попрусь, и ничего ей не скажу, что знаю. Потому что боюсь, что она уйдет. Глупая, дурная, крошечная Майка, как мне в твою маленькую голову запихнуть хоть каплю разума?
Девочки ушли. Морозов остался, и, кажется, все понял. «Держись, – говорит, – чувак! А вообще – забей ты на эту малолетку, ей что тот солдат, что этот…» Морозов – друг, конечно, но я его домой отправил. Не мог я с ним Майку обсуждать. Морозов отчалил. А я там, на сцене остался сидеть, и это все думал… И думал еще, что тоже возьму и заведу кого-нибудь, а ей буду врать, но так, чтобы она догадывалась. Пусть узнает, что это такое…
Вечер. Саша сидит на пустой городской сцене, курит. Никого. Редкие прохожие стараются побыстрее пересечь городскую площадь – домой, к детям, к пиву, к ужину. По площади медленно идет Маша – молодая, высокая, статная, чем-то расстроенная, погруженная в себя. Подходит к Саше.
Маша. Молодой человек, у вас сигареты не будет?
Саша протягивает Маше сигарету.
Маша. А зажигалки?
Саша прикуривает Маше сигарету. Маша закурила. Закашлялась.
Саша. Зачем вы курите? Вы же не курите.
Маша. Бросила. Девять лет назад.
Саша. Ну и зачем?
Маша. Не знаю…
Саша. Плохо. Надо знать про себя. Стараться понять…
Маша. Если вы такой умный, почему здесь сидите, а не в Кремле?
Саша. А там умных нет. Я серьезно. У меня папа политолог, он там был. Жадные есть, хитрые есть, властолюбивые, расчетливые, жестокие. А умных нет. Так что у вас случилось?
Маша. Что?
Саша. Что у вас стряслось? Что-то серьезное?
Маша. Молодой человек…
Саша. Саша. А вас?
Маша. Маша. Так вот, Саша, зачем вы чужому человеку задаете глупые вопросы?
Саша. По улице идет прекрасная девушка. Видно, что умная, образованная, талантливая. Потому что вы талантливая, я вижу. А на лице – ужас, и в душе, наверное, мрак…
Маша. Ничего серьезного, не переживайте за меня. Я иду домой, у меня там муж, хорошая книжка, чай с бергамотом. А вы тут сидите один – поздно уже, холодно. Вон тучи на небе, скоро дождь, наверное, пойдет. Почему вы тут сидите? У вас что-то случилось? Вам пойти некуда? Из дома выгнали? На душе мрак, ужас?
Саша. Какая вы гордая дура.
Маша. Спасибо за комплимент. Я пойду?
Саша. Идите.
Маша. У папы не Бондарев случайно фамилия?
Саша. Бондарев.
Маша. Ну, я так и поняла. Яблоко от яблони…
Саша. А вы его откуда знаете?
Маша. А я в пресс-службе администрации работаю.
Саша. О как! Понтовитый офисный планктон?
Маша. Послушайте, молодой человек, я, кажется, повода оскорблять себя не давала!
Саша. Ладно, ладно, не обижайтесь. Мне самому грустно – это правда. Вот сидел и думал – нет на земле справедливости. А что тогда есть? Какая-то мутная каша. Цой умер, Пушкин умер, Ван Гог – и тот умер. И я умру. Только ни Пушкиным, ни Цоем, ни Ван Гогом не стану. Вот это досадно. А тут вы – прекрасная грустная дама, просит закурить. Я подумал – развеселю-ка ее, хоть одно доброе дело сделаю.
Маша. Вы меня развеселили, спасибо.
Саша. Просто хотел вас немного отвлечь от ваших проблем. Ведь у вас проблемы,