Майка и Тасик. Мария Артемьева
Читать онлайн книгу.
спарился в одно мгновение. Ворчливый одышливый голосок, как ни в чем не бывало, поинтересовался из коридора:
– Тасик, а ты не брал мои тапочки?
– На черта они мне сдались? – прошептал Тасик. И, почесав впалый живот под светящейся насквозь застиранной пижамой, зажмурился, почему-то решив, что он еще сумеет уснуть. Надежда была напрасна.
За стеной пыхтело, тужилось, скрипело… И вновь обрушилось с оглушительным грохотом. Тасик застонал:
– Майка, прекрати!
Возня за стеной усилилась.
– Майка, через колено тебя! Прекрати немедленно!!!
Никакого ответа. Сопение, кряхтенье, стук и возня.
Чертыхнувшись, Тасик приподнялся и сел в постели. Помассировал занемевший локоть. Помял коленку. Взъерошил седой ежик на голове. Наконец оторвал костлявую задницу от постели, постоял, согнувшись крючком… Медленно, хрустя суставами, распрямился.
И решительной походкой ржавого циркуля шагнул из спальни:
– Майка! Какого черта ты тут затеяла?
Майка (160–140—160) в цветастом халате, задрав кверху необъятный зад и отвернув в сторону полное лицо, краснея и потея, изнемогала от усилий, правой рукой вытягивая что-то на себя из щели между обувной тумбой и стеной.
– Надо бы прибраться… перед праздниками! – стонала она. – А то как-то… нехо… ро… шо!
Сваленные с вешалки пальто, плащи, шапки, шарфы, зонты, варежки и перчатки большой кучей громоздились рядом, прямо на полу. Что-то за тумбой никак не уступало Майке.
– Та…сик… помо…ги! – попросила Майка.
– Тыщу раз говорил – не называй меня так.
Негнущимися ржаво-циркульными ногами Тасик подошел к стене и заглянул в щель. Ничего опасного не разглядев, отважно сунулся рукой наугад, ухватил и потащил что-то.
Обувная тумба с натужным скрипом поехала от стены.
– Тасик, что ты делаешь?! – завопила Майка.
– Что ты просила, Майка, то и делаю, – огрызнулся Тасик и, напрягши сухие жилистые руки, покрытые редким седеньким пушком, дернул.
Тумба накренилась, неряшливо раззявив дверцы…
– Тасик, не надо!!!
БДЫЩ! ДРЫНЦ-ТЫНЦ-ТЫНЦ! БУЭЭЭЭ… Вся обувь из тумбы вырвалась на свободу, затопив крохотную прихожую. А дверца оторвалась и острым углом мстительно пригвоздила Тасикову ногу к полу.
Тасик взвыл, согнулся, чтоб пощупать больное место, и ему прострелило спину.
– Еть! Майка!!! Через колено тебя…
– Стой, не двигайся! Ох, горе луковое… Стой, я сейчас! Я бегу-бегу! Ты только не двигайся!
– Да не могу я двигаться! – завопил, раздражаясь, Тасик. – Давай уже действуй!
Толстая короткостриженая седая Майка, подбирая полы халата, начала действовать. Она заторопилась на кухню. Все ее пышные формы заколыхались, заволновались, пришли в движение. Шажок. Еще шажок.
– Да быстрее же, еть твою дивизию!!!
– Бегу, бегу!
Она вправду торопилась: это было написано на ее лице. Мука, разлитая по тугим щекам, и отчаяние в глазах делали ее чрезвычайно похожей на спринтера, с искаженной физиономией пересекающего заветную финишную черту. Вот только расстояние, какое Майке удалось осилить…
– Уаууу!!! – взвывал Тасик из коридора.
Тюбик с обезболивающей мазью хранился на дверце холодильника в кухне. Кухню отделяли от прихожей ровно пять шагов. Еще три до холодильника. И обратно. Итого шестнадцать.
Майка героически преодолела все расстояние за пять минут. (Обычно она тратила не меньше десяти.)
Но неблагодарный Тасик остался недоволен.
– За смертью тебя посылать, перечница… – ворчал он, вздрагивая всем телом, когда Майка могучей красной лапой щедро разляпывала крем по его пояснице.
– Я тебя предупреждала, – невозмутимо ответствовала Майка. – Я же говорила…
– Говорила, еть! Со свету ты меня сживешь. Что это такое?
Обретший свободу Тасик осторожно разогнулся и с изумлением уставился на пыльный, грязный, жеваный лоскут неизвестно чего, зажатый в его руке.
Пронзенный радикулитом, он поначалу и позабыл о своей добыче. Тумбу, между прочим, чинить придется… И не кому-нибудь, а ему – Тасику!
– Что это такое?! – грозно сдвинув брови, спросил он.
– Сдается мне, Тасик… что это коврик. Светочка мне подарила… Не помнишь разве? На пятидесятилетие.
Тасик угрюмо помотал головой:
– Тыщу раз говорил – не называй меня так.
– Вот. А я тоже забыла, – не слушая мужа, балаболила Майка. – А тут гляжу – чего у нас моли-то так развелось? Откуда?!.. Нехорошо как-то – перед праздниками… И ты представляешь – вспомнила! Как ты тогда подвыпивши пришел и тумбу задел, горе луковое! А я как раз перед этим Светочкин подарок положила на край. Оно и съехало!
– То есть вот двадцать… Раз, два, три, четыре… Десять… – на пальцах