Мастер облаков. Сборник рассказов. Сергей Катуков
Читать онлайн книгу.
цивилизацией.
Недавняя научная экспедиция открыла его для мира заново.
Исследовала людей и их легенды.
Передо мной всплыло лицо старой женщины. Она рассказывала одно древнее поверье своего народа. Голос переводчицы, строгий и молодой, дублировал неспешную речь старухи.
В давние времена жил в селении шаман.
Был он властолюбив и хотел управлять людьми.
За это его изгнали в холодные лесистые сопки.
Но он не угомонился и приходил к людям по ночам, чтобы владеть если не их телами, то душами.
Утром, после сна, если на теле человека появлялись полосы, значит, к нему приходил шаман.
«Татуировщик сновидений».
«Конечно, – говорил диктор за кадром, – все древние народы обладают множеством этиологических мифов, в которых объясняются доступным для их уровня понимания мира самые различные аспекты жизни. Но данный миф, кажется, уникален и абсолютно эндемичен в своем обращении к такой, казалось бы, совершенно несущественной и мизерной детали – полосы и пятна, оставляемые на теле человека постелью во время сна».
Я вспомнил, что спал крепко и почти без движений.
Расстегнув рубашку и завернув ее на плечах, рассмотрел, как по всему нагретому, еще сонному телу извилисто, мягко и прекрасно струились красноватые узоры – как песочные вымоины на мелком дне реки.
14.
Всю оставшуюся ночь, при свете лампы, я рисовал татуировщика. У него было лицо старой женщины и каменное тело в виде четырехгранного столба, на двух боковых сторонах которого примитивной неумелой гравировкой выведены линии рук.
Вокруг столба на длинных подсвеченных нитях, уходящих в темноту, висели деревянные куклы.
Когда утро начало опустошать белым, бетонным цветом бархат ночного счастья, я почувствовал усталость в глазах и, помаргивая и потирая тонкую кожицу над глазными яблоками, подошел к окну. Солнца еще не было видно. Пустая стеклянная прозрачность законсервировала видимые из окна крыши и верхние этажи. Словно и этот городской конструктор, и мое ощущения пребывания в мире, – все это поместилось в новогодней игрушке из стеклянного шара. Шар светился изнутри, а снаружи него зиждилась ночь. И эта ночь смотрела и смотрела на шар – как большой вселенский наблюдатель.
В глазах колкой сухостью першила усталость. Тонкая и резкая, красноватая. Я потер глаза еще и еще. И различил вдали протяженные, словно поставленные боком лезвия, явственные багряные ниточки. Они колебались в воздухе, пружинясь, подрагивая, подчиняясь не логике движений внешнего мира, а какой-то своей – живой, самостоятельной.
При моргании эти ниточки как будто сворачивались, а потом, распрямляясь, казались веселыми, подшучивающими надо мной ходулями. Того, кого они держали, не был видно. Он, казалось, всегда был наверху. Не сверху неба, а сверху меня, сверху глаз.
Ходули вздрагивали, боченились и, наоборот, выгибались. И тут я различил, как