Конечно, я немного преувеличил, вернее, преуменьшил свой статус обычного человека. Ведь я – тот самый Ярослав Мудрый – шоумен с мировым именем. В глазах публики – излучающий успех, баловень судьбы, эрудит и балагур, в котором видят кого-то больше, чем симпатичного счастливчика по ту сторону экрана. Мало кто посмеет сказать: «Ну что вы в нём нашли?». В лучшем случае выдавят: «Уж слишком его много». Одним словом, я привык быть любимцем многоликой публики.

      Но этого мне показалось мало. В один прекрасный момент я вдруг решил, что могу стать счастливым. И пригласить каждого, кто пожелает, присоединиться ко мне. Ко мне, простому, по сути, человеку. Такому же профессиональному несчастному, как многие, но профессионально исполняющему роль счастливчика.

      Что была моя жизнь ещё совсем недавно? В ней было всё. И не было ничего. Всё есть для жизни. Но жизни самой будто нет. Дела идут в гору, но не покидает чувство, что дело моё дрянь. Не покидает с самого раннего утра, как только открываю глаза. И что я вижу в этот прекрасный момент, когда жизнь только начинает свой новый день? Ничего нового – сплошные обязанности, нанизанные на этот самый день. Нет, прямо на меня нанизанные, как на дедушкин рыболовный кукан. Под видом важных дел, встреч, разговоров на мне болтается всего лишь пузатая мелочёвка, стесняя друг друга и беспомощно толкаясь хвостами. А я всё жду с моря погоды, жду, что вот-вот наклюнется матёрый зубастый трофей, надеюсь на свои далеко плывущие планы, что терпение моё вознаградится настоящим уловом – вожделенной золотой рыбкой, и я, наконец, ухвачу эту скользкую удачу за хвост. И лишь иногда мелкими пузырьками в моём взволнованном мутноватом сознании всплывает подозрение: море – никакое не море, а рыбопитомник; здесь нет никаких золотых рыбок, а только рыбоподобные ленивые твари; вокруг – не берега, а ограждения; крик чайки – лишь звуковой сигнал, сообщающий о том, что жена хочет меня слышать и речь сейчас зайдёт об ещё одном долге – семейном. Иногда думаю, что я блесна – хорошо начищенная дедовская блесна, сияющая, манящая, соблазняющая на свой цепкий крючок жирную рыбу элитных сортов. Я всегда хотел быть блесной, я только и делал, что поддерживал свой лоск, оттачивал крючочек, целыми днями я работал на то, чтобы быть самой лучшей блесной. Но добившись своего, чувствую, как весь изнемогаю под тяжестью липкой и скользкой добычи элит-класса. Пусть смутно, но приходит догадка: на самом деле я – кукан. Потрёпанный вонючий кукан… И весь этот бред живёт в моей голове, со всей своей чешуёй. Вот тебе и пробуждение к жизни. Как сказали бы древние индейцы, сегодня хороший день для того, чтобы умереть.

      Кстати об индейцах. Точнее, о самых мудрых из них. За последние лет семь я перезнакомился со всеми колоритными и уважаемыми мудрецами из разных концов света. Они проливали свет на мою затемнённую душу всеми цветами радуги. В итоге, объездив, можно сказать, весь мир, я понял…, что ничего не понял. Слова этих мудрецов прекрасны, как их безмятежные лица, но в то же время загадочны, как их лукавые улыбки. Просветления не наступило. Как и очередного конца света.

      В одной из таких поездок я общался со старым мексиканским индейцем, который ко всему прочему не был похож ни на мексиканца, ни на индейца, ни тем более на мудреца. Старик довольно почтенного возраста, однако одет был совершенно несуразно, на манер ищущего свой стиль подростка. И это о нём так восторженно шумели на весь мир много повидавшие искатели истины!? Я, признаться, был сильно удивлен, увидев сухонького старого мальчика, который, выслушав мой получасовой доклад, отдающий запахом рыбы, сделал экспертное заключение: «Ты слишком