Под двумя одеялами жаркая ночь,

      Морозный день за двойным окном.

      Сердечко – правильный метроном,

      Но иногда ходуном выбегает прочь.

      Пройдётся кругом, налепит баб,

      Искрится от солнца и звёздной пыли

      И вдруг припомнит, что мы забыли:

      Идти по этапу – пути этап.

      И стон, и шелест, и хруст… Не прост

      Был волок выдолбленной пироги.

      Стоит, как свеча, на твоём пороге

      Гербарий дыхания – в полный рост!

      Боролись, но, кажется, повелись…

      На братском кладбище своеволий

      Весь космос усеян охрипшей хвоей

      И снежным перцем – лавровый лист.

      Мерцают глазастые лотосы,

      Бинтов разрывая полоски…

      Навечно волнистые волосы

      В горячем расплавлены воске.

      Пух пороху праха бездымному!

      Мир перышкам райской птицы!

      Ведущие души к Единому —

      Туринские есть плащаницы.

      Но как бы не преследовал экстаз,

      я ощущаю,

      открывая двери,

      наверное, уже в последний раз

      страх потерять —

      и радость – от потери…

      Боже, обе мочки с ушек

      в зоне жизни проросли,

      стали вновь стиху послушны,

      узел неба и земли!

      Книга в твёрдом переплёте,

      недолёт и перелёт,

      отрывая дух от плоти

      и соединяя – в плод.

      Объединяются наши увечности

      И совершенства пород…

      Время даётся, чтоб двигаться к вечности,

      Свершая земной оборот.

      Дождь света – косой и задорный —

      Внезапно промыл образа

      И тёмную тучу задёрнул.

      А думали: будет гроза —

      Просыплет последние листья

      На муку – на Вечный живот —

      И наши счастливые лица

      Насмерть камнями побьёт;

      Мы, бледные, были у цели,

      В сетях – от гвоздя до гвоздя,

      Но в Славе Христе уцелели —

      Под сенью косого дождя.

      Эпиграф на сегодня – птах

      Над пеплом снежной прозы,

      Худые мумии в бинтах —

      Тверёзые берёзы.

      Они не ходят, а идут

      Вперёд за облаками

      Везде, всегда, и там, и тут

      Держа бинты руками.

      А под берёстой – не халва,

      Не порох или прах —

      Крестом нас держат рукава

      Смирительных