Поэты, не пишите слишком рано,

      Победа еще в руке Господней.

      Сегодня еще дымятся раны,

      Никакие слова не нужны сегодня.

      В часы неоправданного страданья

      И нерешенной битвы

      Нужно целомудрие молчанья

      И, может быть, тихие молитвы.

      Твои народы вопиют: доколь?

      Твои народы с севера и юга.

      Иль ты еще не утолен? Позволь

      Сынам земли не убивать друг друга!

      Не ты ль разбил скрижальные слова,

      Готовя землю для иного сева?

      И вот опять, опять ты – Иегова,

      Кровавый Бог отмщения и гнева!

      Ты розлил дым и пламя по морям,

      Водою алою одел ты сушу.

      Ты губишь плоть… Но, Боже, матерям –

      Твое оружие проходит душу!

      Ужели не довольно было Той,

      Что под крестом тогда стояла, рано?

      Нет, не для нас, но для Нее, Одной,

      Железо вынь из материнской раны!

      О, прикоснись к дымнобагровой мгле

      Не древнею грозою, а – Любовью.

      Отец, Отец! Склонись к Твоей земле:

      Она пропитана Сыновней кровью.

          Слова – как пена,

      Невозвратимы и ничтожны.

          Слова – измена,

      Когда молитвы невозможны.

          Пусть длится дленье.

      Не я безмолвие нарушу.

          Но исцеленье

      Сойдет ли в замкнутую душу?

          Я знаю, надо

      Сейчас молчанью покориться.

          Но в том отрада,

      Что дление не вечно длится.

      Кто посягнул на детище Петрово?

      Кто совершенное деянье рук

      Смел оскорбить, отняв хотя бы слово,

      Смел изменить хотя б единый звук?

      Не мы, не мы… Растерянная челядь,

      Что, властвуя, сама боится нас!

      Все мечутся, да чьи-то ризы делят,

      И все дрожат за свой последний час.

      Изменникам измены не позорны.

      Придет отмщению своя пора…

      Но стыдно тем, кто, весело-покорны,

      С предателями предали Петра.

      Чему бездарное в вас сердце радо?

      Славянщине убогой? Иль тому,

      Что к «Петрограду» рифм гулящих стадо

      Крикливо льнет, как будто к своему?

      Но близок день – и возгремят перуны…

      На помощь, Медный Вождь, скорей, скорей!

      Восстанет он, все тот же бледный, юный,

      Все тот же – в ризе девственных ночей,

      Во влажном визге ветренных раздолий

      И в белоперистости вешних пург, –

      Созданье революционной воли –

      Прекрасно-страшный Петербург!

      Медный грохот, дымный порох,

      Рыжелипкие струи,

      Тел ползущих влажный шорох…

      Где чужие? Где свои?

      Нет напрасных ожиданий,

      Не достигнутых побед,

      Но и сбывшихся мечтаний,

      Одолений – тоже нет.

      Все едины, всё едино,

      Мы ль, они ли… смерть – одна.

      И работает машина,

      И жует, жует война…

      Рождество, праздник детский,