Если министр иностранных дел будет замечен в том, что он вне рамок своих служебных обязанностей поддерживает контакты с представителями иностранных государств, то он… будет подвергнут определенной процедуре в соответствии с уголовным законом.

      Если Масхадов хочет все это делать и не может[1] – у него развивается политическая импотенция.

      Путин получил письменное послание Масхадова, в котором тот просил Кремль о переговорах. Расставив запятые, Путин отправил это письмо и свой ответ назад. После этого никаких предложений о переговорах не поступало.

      Вертикаль не абсолют.

      Американская инициатива не что иное, как предложение сжечь дом, чтобы приготовить яичницу.

      Террористов мало разбить, их нужно обезоружить идейно. Нельзя давать им прикрываться лозунгами бойцов за веру.

      Дети министров могут обойтись без детского пособия, а жены банкиров – без пособия по безработице.

      Не думаю, что полпреды закусят удила и станут этакими держимордами. Этого не будет.

      Россия, как птица, будет хорошо летать, если будет опираться на два крыла[2].

      На зеркало нечего пенять… Это государство мы сами и формировали через подконтрольные вам политические структуры.

      У нас есть старинная русская забава – поиск виновных.

      Пытаются, я бы даже сказал грубее, раздувать какие-то политические жабры для того, чтобы заработать капитал какой-то или решить какие-то групповые интересы. И правы те, кто говорит, что в первых рядах защитников моряков как раз и оказались те люди, которые длительное время способствовали развалу армии, флота и государства. Некоторые из них даже по миллиону собрали.

      С миру по нитке – голому рубаха. Лучше бы они продали свои виллы на средиземноморском побережье Франции и Испании. Только тогда им бы пришлось объяснить, почему вся эта недвижимость оформлена на подставные фамилии и на юридические фирмы. А мы, наверное, задали бы вопросы, откуда деньги. Ну да Бог с ними.

      Профессионалы должны заниматься делом, а политики не должны соваться в эти дела, зарабатывая себе очки на трагедии[3].

      Охрана служит мне, а не я ей.

      Разведдеятельность не происходит в каких-то подземных казематах в Москве или Нью-Йорке.

      Я не скажу, что существуют два непримиримых врага: с одной стороны – государство, а с другой – олигархи. Я думаю скорее, что государство держит в руках дубинку, которой бьют всего один раз. Но по голове. Мы ее только взяли в руки, и этого оказалось достаточно, чтобы привлечь внимание. Когда мы действительно рассердимся, то без колебаний пустим ее в ход. Нельзя шантажировать государство. Если будет необходимо, мы уничтожим инструменты шантажа.

      Мы все вымрем, как динозавры.

      Никаких экспериментов здесь не будет. Над крысами пускай эксперименты проводят.

      Символы государства – это что-то вроде воздуха. Когда их нет, чувствуешь себя гражданином неполноценного общества.

      В советское время мы так напугали мир, что это привело к созданию военных блоков. Пошло ли это на пользу – конечно нет. Но десять лет назад мы почему-то решили, что нас так любят, как будто семеро – с сошкой, а мы одни с ложкой.