«Шишел-мышел, взял да вышел» —

      Всем знакомая считалка.

      Мне водить, ах, ёлки-палки!

      Разбежались все как мыши.

      Галка спряталась в сарае,

      Толик спрятался в кустах.

      Детство в памяти играет,

      «Шишел-мышел» на устах.

      Чижик-пыжик – вот забава!

      Лунка, бита и брусок.

      Ловкий сделаешь бросок,

      За чижом бежит орава.

      И с утра и дотемна

      На дворе играют дети.

      Помню я забавы эти

      С детства – чудная страна!

      «На златом крыльце сидели» —

      Мишка строго счет ведет,

      Нынче кто голить пойдет.

      Было так ли в самом деле?

      Детство в памяти играет,

      Повторяет всё считалки,

      Не вернуть то время, жалко.

      На дворе играл вчера я…

      02.01.14.

      Когда я прочту через краткое время

      Свой опус, вирши, или что-то другое,

      Вычеркнуть хочется той же рукою,

      Или смеяться с издевкой со всеми.

      Это бесстыдство – себя выставлять,

      Какой парадокс – сочинять и пенять!

      02.01.14.

      Он знал заранее, что делает, Всевышний,

      Не для себя, Ему, скажу вам, безразлично,

      Судьба отдельная, просить Его излишне

      Дать счастье каждому, и только личность

      Получит равно то, душа, что накопила,

      Придя сюда, на Землю, будто бы забыла.

      Прислушайся…, что чувствуешь, родной?

      «Любви хочу, любви как воздуха и пищи!..»

      Любви?.. Она повсюду есть, и Бог с тобой,

      Тебя Он любит изначально, но не ищет

      В толпе того, кто больше в ней нуждаясь,

      Ему так молится, но все-таки страдает…

      Хорошие слова, есть гадкие, как слушать,

      Не слышать даже, чувствовать плохое —

      И в тоне голоса, во взгляде, наши уши,

      Они как инструмент настроены, в покое,

      Возбуждены они – и фон нарушит связки,

      Что слышим мы, ругательство ли сказки?

      Условность, нет – закон, не нами он придуман,

      А может, нами все-таки, и было так давно,

      Не грех забыть, и предки перепрели в гумус,

      Бог вечен, ждет, как и не ждет, ему-то всё равно.

      Он знал заранее, что будет, но свободу

      Не отнял, да. Что человек? Богатая порода!

      02.01.14.

      Что ни скажу, признаться всё ж придется,

      Не к месту похвала, и сердце ровно бьется,

      И с тихой радостью, с обиженною грустью,

      Признание позднее душа уж не пропустит,

      Ей мнится лесть, и та, что истину сокрыла,

      Пусть будет сказано: Стишок и этот милый!

      Да если было б так, уверовал сначала,

      И музыка в стихах лирично бы звучала,

      Но молодой поэт страдает притеснением,

      Нудит писать его невежественный гений,

      Чтоб через день труды безжалостно убить?!..

      Не потерять бы логики рассудочную нить,

      И не заметить, что глодает душу самоедство,

      Неполноценность та, стыдливая, из детства,

      Возьмет опять бразды над чувствами печали,

      Не вы ли настроения перемены подмечали?

      Упрек и глуп, несправедлив, душа поэта

      Его лишь собственность, и гордостью задета

      Своей же, недруг страх и родственник позора,

      Ждет похвалы, и на расправу очень скорый,

      Как пламя возгорит любви страстями упоения,

      Он здесь, чтоб притушить сердечное биение:

      Ничтожество!.. Уйди с дороги великанов…

      И я болтлив с самим собой, и точно пьяный,

      Мне хорошо в слезах, никто и не услышит…

      Ум изнемог выдумывать – душа не пишет,

      Она, пришибленно пока, притихла, и таясь,

      Ждет перемен погоды дня – стихи и страсть!

      02.01.14.