Безработица. Иван Зорин
Читать онлайн книгу.
принимали удар молча, другие угрожали судом, но в глубине понимали, что бороться со сворой адвокатов, нанятых золотопромышленной компанией, дело безнадёжное. К тому же администрация сделала широкий жест, пообещав выходное пособие в тройном размере. Деньги были немалые, если получить их сразу, и это перевешивало и без того слабое желание сопротивляться. Только инженер Алексей К., по привычке приходивший утром к заводским воротам, встречал всех у проходной зажигательными речами.
– Они не обнищают, выплатив и больше! – размахивая руками, указывал он на заводские корпуса. – Полвека мыли золото в наших ручьях, все окрестности изрезали шурфами. Полвека мы вкалывали на них, а теперь нам предлагают убраться!
Некоторые угрюмо кивали, другие отворачивались, но не останавливался никто.
– Кончилось золото, – вышел к Алексею К. мордатый охранник, приехавший в Златорайск на заработки. – Завод сворачивается, так что зря надрываешься.
Он ткнул Алексея К. в грудь резиновой дубинкой, и по его кривой ухмылке инженер понял, что бороться бесполезно.
Златорайск вырос посреди тайги, когда здесь нашли золото. Оно было повсюду – блестело в ручьях, тянулось жилами в горных породах, лежало россыпями в обмелевших лужах. Обнаруживший его начальник геологоразведочной экспедиции дорого заплатил за своё открытие. Бурной ночью, когда геологи переправлялись через реку, его лодка перевернулась, и, спасая снаряжение, он утонул. Фамилия начальника была Карпов, и реку назвали в его честь. Карповка разделяла город на две части: на правом берегу высился перерабатывающий завод, на левом обосновался жилой район из деревянных домов с двускатными крышами. Берега соединял широкий каменный мост, по которому ходили битком набитые автобусы, весь день проносились автомобили, а ночью, когда молодёжь устраивала гонки, – мотоциклы с включёнными фарами. Благодаря золотой лихорадке, вспыхнувшей полвека назад, город быстро разросся, но с тех пор не увеличивался, застыв в своих границах, за пределами которых океаном раскинулась тайга. Архитектура Златорайска не поражала разнообразием. Дома плотно лепились друг к другу и были редко двухэтажными, тогда на первом помещались кафе или магазин, с обязательным деревянным «коньком» на двускатной крыше и фигурным сточным жёлобом, гордостью хозяев, не желавших ударить в грязь перед соседями и потому делавших всё на славу, а вокруг средних размеров забор, через который можно переговариваться, и резные ворота с целующимися голубями, особый шик прошедших времён, которые напоминали о себе, – русский стиль, типичная застройка середины прошлого века, функциональная, добротная, без излишеств.
Весть о том, что завод закрывают, разлетелась быстро. Со дня его основания сменилось не одно поколение, и в сознании златорайцев он был вечным. На нём работала добрая половина города, а вторая, так или иначе, была с ним связана, так что его закрытие затронуло всех. Никто не был готов к такому повороту, Златорайск, немного сонный, мирный городок с размеренным течением жизни, оказался вдруг перед выбором – как быть дальше. Но кто был виноват, что жёлтый песок иссяк? Администрация наверняка сделала всё возможное, чтобы добыть его весь, а выплатив тройное пособие, проявила щедрость. Ни у кого больше не закралось мысли, что она оставила город без штанов, выкачав из недр всё, что можно, и обобрав горожан до нитки, да она же и не оставила. Поползли, правда, слухи, что владельцы компании внакладе не остались, заблаговременно распродав свои акции.
– Ничего удивительного, – услышав об этом, сказал жене Алексей К. – Кому, как не им, было знать заранее.
– Такие не прогорают, – вздохнула жена.
Продажа компании, которой грозил крах, была очевидным мошенничеством, но благодаря влиятельным знакомствам её владельцам удалось избежать суда. Да и как их наказание могло повлиять на судьбу златорайцев? Абстрактная справедливость мало кого волнует, если не затрагивает личных интересов, а забот и так хватало. Бунтовать было бессмысленно, оставалось сосредоточиться на своём положении и сообща найти выход. А главное – не поддаваться панике. Не бегать, как курица с отрубленной головой. Да, главное – не паниковать. Безработица пришла с весной, когда всё представало в розовом свете. Думать позитивно! Об этом в глянцевых журналах твердили психологи, к этому же призывал инстинкт выживания, и на увольнение постарались взглянуть с другой стороны. В конце концов, вместо месячного отпуска завод оплатил целых три. Разве это не подарок судьбы – избавиться от необходимости просыпаться ни свет ни заря, тащиться через весь город к чугунным воротам, за которыми по восемь часов проводить у промывочного конвейера. Страус, зарывший голову в песок? Возможно. Но всё-таки лучше обезглавленной курицы. Тем, кто полжизни провёл на предприятии и для кого работа превратилась в неизбежный ритуал, став таким же рефлексом, как утреннее опорожнение кишечника, увольнение показалось чудом. Каждый день светало всё раньше, звенела капель, и солнце играло в лужах, собиравшихся под карнизами домов. На деревьях распускались почки, стаи чёрных грачей склёвывали насекомых в острой зелёной траве, и златорайцы почувствовали себя школьниками, которым неожиданно устроили каникулы. Больше не надо было отдавать дни чудовищному Молоху, не надо было заживо хоронить