А помнишь…. Ева Танина
Читать онлайн книгу.
им… Царствия тебе небесного, – проговорил тихо Андрей, поднимая стакан с коньяком в сторону чёрного памятника. С шумом выдохнул и кинул взгляд на, сидевшего напротив, Митю. Тот, спохватившись, поднял стакан и прошептал:
– Да, Димыч, дядь Лех, за вас…
Стол из чёрного мрамора… Небрежно вскрытые упаковки колбасы, сыра и фруктов… Две, причудливой формы, бутылки… Коньяк и виски… Коньяк для сидящих за столом друзей, а виски… Виски для Димы. Точнее, Дмитрия Шиленко, который неподвижно улыбался, своей неизменно задорной улыбкой, с мраморного памятника, словно живой. По бокам от него стояли ещё два памятника: один такой же чёрный, отца Дмитрия – дяди Лёхи, как привыкли его называть друзья, а другой, чуть пониже, из серого камня, местами позеленевший от старости, матери Дмитрия – Ольги. Она умерла давно, очень давно, когда Диме было всего полгодика. С фотографии на друзей смотрела совсем юная девчушка, почему-то в пионерском галстуке.
– Слушай, Митяй, – прогудел басом Андрей, кивнув на памятник Ольги, – давно хочу спросить, чего она в галстуке? Что, других фоток не нашлось что ли?
– Ты, чего, Андрюх? – удивлённо протянул Митя. – Дядь Лёха уже в девяностых памятник этот ставил. Не помнишь, что ли? А умерла она в семьдесят седьмом. У них же сразу после её смерти дом сгорел, считай не осталось ничего. Вот какую нашли, такую и поставили.
– Зато с похорон её фотки остались, – пробурчал Андрей, отрезая раскладным швейцарским ножом сочную грушу. – Помнишь, где Димыч в розовых колготках к гробу тянется?
– Андрюха, – возмутился Митя, – чего прицепился?! Розовые колготки, галстук… Эстет чёртов!
Андрей Ерёмин, и правда, был весь лощёный и ухоженный. На руках аккуратный маникюр, темно-русые волосы зачёсаны назад, прядь к пряди, обнажая высокий скульптурный лоб. И одет он, словно с картинки модного журнала – элегантные брюки из тёмного денима, трикотажная рубашка с причудливыми отворотами на манжетах рукавов и, начищенные до блеска, кожаные мокасины. Причём таким он был всегда, даже в эпоху тотального перестроечного дефицита, когда пацаны во дворе бегали в растянутых трико и застиранных футболках, он умудрялся щеголять в отутюженных брюках с острыми стрелками. И ведь, выглядел естественно и непринуждённо!
Он часто морщился при виде неряшливо одетых друзей, а небрежно брошенная тетрадь на парте в школе, заставляла его, всегда зачёсанные назад, волосы шевелиться, а глаза безумно вращаться. Само собой, друзья смеялись и незлобно подкалывали его. Не чудо ли, что такой ребёнок вырос у грузной, отдышливой поварихи местной воинской части, которая особым стилем не отличалась, и над чьими котлетами потешался весь двор. До такой степени, что когда соседки собираясь отмечать праздники, обговаривали и делили меню, Зое – матери Андрея в один голос заявляли: “ Зойка, ты варишь компот! Слышишь? Только компот! Никаких котлет!”. Зоя обижалась и охала, беззлобно грозилась соорудить очередной шедевр кулинарного искусства, от которого все мужики дома “обалдеют” и забудут про Надькины, соседки с первого этажа, котлеты. И ведь сооружала! Поражала в самое сердце своим “поварским искусством”, что полвечера соседи жалели бедных солдат воинской части. Андрюха мать любил, пытался, конечно, и её приучить к красивым вещам. Но…
– Митрич, ну не дело это, – не унимался Андрей, кивая на серый памятник, – давай заменим, что ли? На фото графику сделаем? А то, что попало ведь!
– Да, давай, давай, – воскликнул Митька, – не отвяжешься же! Наливай, помянём тёть Олю, хоть.
Митя Мороз, полная противоположность Андрею – высокий, худощавый, стрижка под ноль, одет в стиле “что было, то надел”. Его страстью были машины, любые: старые или новые, он с благовейным трепетом относился к ним. Имея сеть автомагазинов и автосервисов по всему краю, любил возиться в своём закопчённом гараже со старыми японками, от чего ногти его на руках были вечно с темным ободком. Но мастером в своём деле Митя был знатным! Доводил до ума даже самые безнадёжные экземпляры, отобранные им лично на аукционе в Японии. Потом с трепетом, словно пристраивая любимую кошку, продавал их, переживая и вдыхая, выдавая сто пятьдесят наставлений новому хозяину и заставляя их дать обещание, в случае поломки обращаться исключительно к нему. Впрочем, ремонт его машинам, практически, не требовался. Так, техобслуживание и не более того, поэтому очередь к нему за машинами стояла на года.
– Эх, Димыч, – вздохнул Андрей, поднимая пластиковую рюмку, – как же так-то?!
Где-то совсем рядом, вдруг, громко ухнула птица, и следом раздалось хлопанье крыльев, Ерёмин вздрогнул от неожиданности, а Митя, укоризненно посмотрев на него, сказал:
– Завязывай, Андрюха! Знаешь же, не любил он этого…
– Ладно, понял, – опять вздохнул Андрей и спросил. – А помнишь, Митрич, как мы в детстве…
1987 – 1991 гг.
– Пацаны, – крикнул издалека Димка, высокий, тощий мальчуган, десяти лет в коротких трикотажных шортах и коричневых сандалиях на босу ногу. Он мчался, перебрасывая футболку с одного плеча на другое, на загорелом теле собрались капельки пота, а мокрые волосы прилипли к вискам. Жара в этом году стояла невероятная.