Неделя

      с 19 по 25 января

      2015 года

      Спаситель мягким движением открыл дверь приемной. Обычно те, кто видел его впервые, не могли скрыть удивления, если их не предупредили заранее.

      – Мадам Дютийо?

      Мать глядела на него во все глаза, дочь угрюмо уставилась в пол.

      – Вам назначено на сегодня. Меня зовут Спаситель Сент-Ив. Прошу вас!

      Он указал на дверь своего кабинета в конце коридора и посторонился, пропуская дам вперед. Проходя мимо него, мадам Дютийо, сорокалетняя шатенка в узких джинсах, нервно застегнула молнию кожаной куртки. Марго, девочка лет четырнадцати, откинув за спину длинные волосы и еще более длинный шерстяной шарф, плотнее закуталась в пуховик, будто спряталась в кокон.

      Первый визит – момент ответственный. Для Сент-Ива, психолога, каждый бессознательный жест пациенток был говорящим. Марго и ее мать прошли всего несколько шагов по коридору, а он уже понял: старшая ему не доверяет, младшая настроена крайне враждебно.

      – Ну и куда мне сесть? – высокомерно процедила Марго.

      – Выбирайте, где вам удобнее, а мне оставьте мое кресло. – У Спасителя был мягкий, завораживающий голос Нэта Кинга Коула, он словно бы пел: «Unforgettable, that’s what you are…»[1]

      Мадам Дютийо уселась на краешек кушетки, выпрямилась, положила руки на тесно сведенные колени. Марго отодвинулась от нее как можно дальше, швырнула рюкзак на пол, развалилась, свесила руку с подлокотника. Длинный шарф подметал пол. Ни та ни другая не ожидали, что психолог окажется здоровенным чернокожим парнем под два метра ростом. Впрочем, одет он был в хорошо сшитый костюм, правда, без галстука, и держался непринужденно.

      – Вы что, доктор? – спросила мать с наивной прямотой.

      – Я психолог.

      – Уф-ф! – выдохнула Марго, будто из воздушного шарика выпустили воздух.

      Ей было ужасно жарко. Заклепки на воротнике врезались в щеки. Но пуховик она ни за что не снимет, не расстанется со своей броней.

      – Да, жарковато тут, – посочувствовал ей Спаситель. – Позволь спросить, что случилось? Почему ты пришла ко мне? Твоя мама упоминала о каких-то «неприятностях в школе»…

      – Ясно, что не сама сюда притащилась! – огрызнулась Марго. – Из-за нее все… Нашлась, тоже мне…

      «Нашлась, тоже мне…» Кто? Мама? Скорей всего. Но нет!

      – Вы только не обижайтесь, – поддержала дочь мадам Дютийо. – Я бы тоже, будь моя воля, к вам ни ногой.

      – Выходит, вас обеих насильно заставили со мной общаться, – заключил Спаситель. – Поверьте, мне очень жаль.

      Тихий ангел пролетел. Наверное, под самым потолком, потому что именно туда Марго вперила злобный взгляд.

      – Нас прислала к вам школьная медсестра, – нарушила молчание мадам Дютийо. – Мадам Сандоз.

      – Шпионка проклятая, – театральным шепотом добавила Марго.

      – Она весь класс проверила… Всю школу.

      Мадам Дютийо опасливо поглядывала на дочь, зная, что любое неосторожное слово подольет масла в огонь и последует взрыв.

      – Велела ученицам закатать рукава… Ученикам тоже, но у мальчиков такое реже встречается…

      – Реже! Ты-то откуда знаешь? – послышался ядовитый шепот.

      – Это у них мода такая. Раньше тату увлекались, пирсингом, а теперь…

      – Мода, мода! Ври больше! – проворчала дочь с противоположной стороны кушетки.

      Бедная женщина никак не могла признаться, что же именно привело их к психологу. Сент-Ив пришел ей на помощь.

      – Не тату, не пирсинг, а каттинг, да?

      Он счел, что английское слово прозвучит мягче, чем «самоповреждение», мрачный канцеляризм.

      – Медсестра не так это называла, – пролепетала мадам Дютийо. – Но вы ведь лучше нее разбираетесь…

      Спаситель развернул кресло к Марго.

      – У нескольких человек в твоем классе она что-то обнаружила, так?

      Девочка вдруг расправила плечи и сообщила с гордостью:

      – У меня и еще у троих.

      Спаситель повернулся в другую сторону – теперь он обратился к мадам Дютийо:

      – Вы не знали об этом?

      Марго злорадно хихикнула:

      – Нет, конечно! У дочки всегда рукава длиннющие, рук не видно.

      Отвечая на вопрос, она судорожно теребила на