Соло. Виктория Александровна Миско
Читать онлайн книгу.
ную регистрацию” в стенах Петербурга – города дождей и упадничества, на самом деле.
Я задумала эту историю, чтобы выразить свое ощущение происходящего. Новые друзья, знакомства, оценочные суждения – все, обоснованное размытым романтическим понятием “поиски себя”. Мне казалось, что именно так люди взрослеют: прощаются со всем, покидают родной дом, тем самым в тысячи раз преумножая любовь, и едут в город, о котором ничего не знают. Но это, скорее, о кочевничестве, чем о пути к взрослению. И те графики уборки, висящие на стене коридора в общежитии, и общая кухня, первый суп, который без холодильника, пришлось некоторое время хранить на балконе – все это оказалось не каким-то душевным уроком, а лишь тяжелой встречей с невыдуманной реальностью человека, никогда не представляющего себя вдалеке от семьи.
И это стало моим откровением.
Мой папа кореец, а мама русская, и такое сочетание не принималось некоторыми людьми в моём детстве. Это была открытая враждебность или легкое неприятия, но мне было непонятно ни то, ни другое. Я всегда видела в людях людей, без привязанности к внешним характеристикам, и цеплялась за дружбу. Слова могли причинять боль, и я несла ее домой, где всегда любили просто так.
Да, дом – это там, где нас любят. И это была и есть моя истина. Тяжело было именно то, что, порою, придавалось слишком большое значение моей внешности, тому, на что я никогда не акцентировала свое внимание при общении с другими, и в придачу это подталиквало людей о(б)суждать мою семью, нас, которые были даны друг другу свыше, чья любовь не поддается оценке.
И, стоя перед этими словами тогда, мне казалось, что я вдруг – резко – одна. Бороться. Улыбаться. Не обращать внимания. К счастью, это были лишь минуты моей жизни, и после, возвращаясь домой, родители обнимали крепче и годами напоминали о главном. Не бояться. Любить. Заботиться.
Я не знала об одиночестве именно там, в их объятиях и в одной комнате с младшей сестрой на самом идеальном кокосовом матрасе в мире. Я не знала об одиночестве в кругу большой семьи за столом на кухне у бабушки и дедушки в деревне. Я не знала об одиночестве в безусловной любви, которую могут дарить люди.
И город без этого стал откровением.
Он вдохновил и насытил ощущения. Он рассказал об одиночестве в толпе, об одиночестве наедине, о таком разном одиночестве разных людей. При свете тусклой лампы маленькой комнаты общежития, при свете редкого солнца на Дворцовой площади, в темноте хирургического отделения.
Он познакомил с людьми, которых я любила выслушивать; с людьми, которые меняли свое отношение к миру каждую секунду; с людьми мечтающими. Довериться было боязно, но я продолжала, изредка оглядываясь в поисках самых крепких в мире объятий. Я, как и любой другой, просто боялась боли, шагала осторожно. Но этот город подарил мне путь, полный принятия.
И тебя, книга.
Посвящение и благодарности.
Я посвящаю эту книгу моим родителям Галине и Александру, всегда находившим самые нужные слова и вырастившим меня такой; моей сестре Ксении за то, что она единственная знала, где лежит мой личный дневник, а я всегда знала, что могу ей доверить даже это; моим бабушкам и дедушкам за пример семьи вопреки и благодаря.
Я посвящаю эту книгу моему мужу Евгению за безусловное принятие и нашу маленькую семью; моему сыну Никите за его 15-минутные сны в первые месяцы, за которые я успевала написать пару строк, и совершенно новый взгляд на жизнь.
Я посвящаю эту книгу моим друзьям, которые улыбаются, отогревая сердца.
Я посвящаю эту книгу моему учителю Галине Александровне за то, что она открыла мне глаза на писательство.
Я посвящаю эту книгу тем, кто говорил, что мне нужно написать книгу, читал мои небольшие тексты; тем, кому нравилось; тем, кому мне хотелось писать поздравления, сообщения или эссе.
Я посвящаю эту книгу тем, кто научил меня гордиться своей внешностью и своей семьей еще больше.
Отдельная благодраность моей двоюродной сестре Веронике за оформление обложки и творческое “конечно!” на все мои пожелания.
Каждый из них однажды закрывал глаза.
Закрывал глаза и слушал. Слышал.
Шум моря, шорох гальки под ногами и неприступную тишину приближающейся ночи с ароматом хвои. Стук колес с железным оттенком наперегонки с завываниями ветра, болезненное урчание в животе и кроткий смех где-то рядом. Забытые мелодии давно устаревшего телефона, напоминающие о чем-то столь потерявшем актуальность; отголоски прошлого наперекор решительным убеждениям. Храп, неизвестный скрип за окном и будто наперебой всем звукам запах дешевого алкоголя. Глубокая тишина. Нежный сон.
Каждый день как ритуал. Новый день как начало конца. Уходящий день как запрещенная тема. День за днем закрытые глаза как возможность отказаться от общего одиночества и обрести собственное. Закрытые, чтобы спрятать их общность и связь. Закрытые глаза одной семьи во имя будущего счастья.
1.
В тот вечер звездное небо было одинаково прекрасно над каждым. Даже закрытое неплотными облаками