Я сидел в приемной в огромном кожаном кресле и разглядывал золоченую табличку на двери кабинета заведующего производством, в сотый раз прочитывая: «Левашова Ирина Сергеевна». Наконец, секретарша пригласила меня в кабинет. Я вошел и обомлел: Ирка. Это же Ирка. А почему Левашова, а не Федотова? Ну ясно почему – вышла замуж, сменила фамилию… Семнадцать лет прошло, но я ее сразу узнал. Конечно, это не та девчонка-первокурсница, но привлекательности и сексуальности в ней стало еще больше. А со вкусом сделанный легкий макияж, модная стрижка (вместо когда-то длинной косы), элегантный костюм – делали ее просто неотразимой. Я хотел распахнуть объятия и броситься к ней с криками «Ирка! Ирка!» но сдержался – уж очень строга и прекрасна была эта дама.

      – Здравствуй… те, – пролепетал я.

      Узнала ли она меня? Возможно, и нет. Ведь и я совсем не тот цыплёнок-первокурсник. Я отпустил бороду и отрастил живот, а на лбу наметилась лысина. Для солидности на мне тоже был надет деловой костюм с белой рубашкой и галстуком, а во времена оны в институт я всегда ходил затрапезно – в свитере и джинсах, купленных родителями по большому блату.

      – Присаживайтесь, – Ирка… пардон, Ирина Сергеевна указала глазами на ряд стульев у переговорного стола. – Какой у вас вопрос?

      Я присел, пожирая Ирку глазами. В голове моей носились воспоминания семнадцатилетней давности. На механическом факультете учились в большинстве своём парни, а девчонок в нашей группе было всего три. Из этих трех граций самой красивой считалась Светка – длинноногая голубоглазая блондинка. Однако меня как раз пугала вычурность её красоты и некая эпатажность поведения. В нее была влюблена вся группа, а мне больше нравилась скромняшка Ирка. Третья, Ленка, держалась как-то обособленно и была совершенно не в моём вкусе.

      Как я уже упоминал, на дневном отделении я проучился всего два семестра. А в Ирку я был влюблен исключительно тайно, подружиться с ней так и не смог. Кроме того, один случай оттолкнул ее от меня.

      Это случилось на студенческой вечеринке. Клим пригласил нас на новоселье. Клим сам из Барнаула, он жил в общаге и подрабатывал дворником в каком-то ЖЭКе. А по весне ему выделили служебную жилплощадь. Квартирка была скорее всего переоборудована из какого-то технического помещения. Она находилась в полуподвале «сталинского» дома, там имелись две смежные комнаты и туалет, совмещенный с ванной. А под кухню была оборудована прихожая. Мебели в квартирке практически не было. В дальней комнате стояла софа, на которой Клим спал, в проходной – стол, сервант для посуды, кресло и две табуретки. А в кухне – плита, холодильник и тумбочка, она же разделочный стол.

      В тот вечер у Клима собрались я, Эдик, Света и Ира. Он звал еще и Ленку, но она не пришла. Клим сидел в кресле во главе стола, а мы положили на табуретки доску и уселись там вчетвером. Мое место было, конечно, рядом с Иркой. Я подкладывал ей закуски и наливал вина, а еще из-за тесноты прижимался ногой к ее ноге.

      Закуски на студенческих вечеринках были нехитрыми: салат оливье и отдельно его ингредиенты – вареная картошка, соленые огурцы, колбаса по два двадцать. Еще рыбные консервы. Консервного ножа у Клима не оказалось. Открывая банку бычков в томате кухонным ножом, я проткнул крышку, и оттуда брызнул соус прямо Ирке на платье, прямо на бюст. Ирка взвизгнула.

      – Солью надо, – посоветовал кто-то.

      Я насыпал на пятно соль, предварительно слизав соус, а Ирка от расстройства на это даже не отреагировала.

      Застолье начали, как