– Поверить не могу в то, что твои видения всё ещё так точны.

      – Даже спустя столько лет ты сомневаешься во мне? Обидно.

      – Я не сомневаюсь, но всё же предпочитаю не верить тебе на слово.

      – Вдвойне обидно.

      Якоб резко открыл глаза, когда боль на пылающем от полученных ран лице внезапно вернулась. Его руки и ноги оказались прочно привязаны к скрипучей, металлической кровати, и ему не удалось подняться. Из его горла вырвался хриплый стон, от привкуса крови во рту загорчило.

      – Смотрите-ка, кто очнулся. Не прошло и недели.

      Голос был мужским, насмешливым и раздражающе знакомым.

      Якоб поморщился и скосил взгляд в сторону. Прищурился. Комната, в которой он находился, была погружена во тьму, но у стены, где стояли двое, горело несколько свечей. Оранжевые огни создавали свет и очерчивали их фигуры.

      – Где я? – сквозь сомкнутые зубы спросил Якоб.

      – В Мёртвых землях, – беззаботно ответил ему мужчина.

      «В Мёртвых землях?»

      – Веришь?

      – Верю. Должен же ты был где-то прятаться все эти годы.

      Мужчина засмеялся.

      – Верно, ты прав.

      «Значит, я по другую сторону Стены», – подумал Якоб, переведя взгляд на женщину, продолжавшую безмолвно стоять рядом с преступником, которого он многие годы пытался поймать.

      – А ты кто такая? Его подельник?

      – Подельник? – протянула женщина тихим, мелодичным голосом.

      И Якоб понял, насколько молодой она была.

      – Я бы так не сказала, Якоб.

      – Ты меня знаешь?

      – Так же, как и ты меня. Правда когда мы виделись в последний раз, я была ещё ребёнком, поэтому я понимаю, почему ты не узнаёшь меня. Я стала взрослой.

      – Ребёнком?

      Якоб пытался понять, сколько женщине было лет, и сколько лет назад она могла считаться «ребёнком»? Где они могли встретиться? При каких обстоятельствах? Он – офицер Границы, редко имел дело с детьми.

      – Ну же, Якоб, вспоминай, напрягай свои подгоревшие извилины, – смеясь, сказал мужчина.

      «Он и ребёнок из моего прошлого? Девочка. И Исследователь?»

      Сердце Якоба на мгновенье замерло, а после вновь забилось, но уже в учащённом темпе.

      – Ты мертва, – утвердительно произнёс он, осознав, с кем находился в одной комнате. – Я видел отчёты за тот день… Твоё тело было найдено под обломками и захоронено рядом с твоим отцом, так же погибшим в тот день. Тебя не может здесь быть.

      – Не стоит верить тому, что написано на бумаге, – произнесла женщина, беря в руки подсвечник и отходя в сторону к столу. – Особенно в официальных отчётах Границы.

      Якоб чуть приподнялся, насколько ему позволяли путы на руках и ногах.

      Женщина подошла к столу и осветила стоявшую на нём шахматную доску.

      – Как думаешь, Якоб, что уготовила для тебя Судьба? – спросила она, достав из ящика белые пешки. – За какой цвет ты будешь сражаться на этой шахматной доске?

      – Кто сказал, что я собираюсь с тобой играть?

      Якоб дёрнул руками, верёвки впились в кожу на его запястьях.

      – Играть? Разве я говорила про игру?

      Женщина расставляла фигуры так, как ей того хотелось. Она не соблюдала правил, фигуры стояли в хаотичном, нехарактерном для них порядке. Четыре чёрных короля и одна белая королева – нонсенс в этой игре, но, кажется, женщину это нисколько не смущало – в самом центре, вокруг них чёрные и белые пешки.

      – Я знаю, что произойдёт в будущем, – сказала она, поставив пешки, которые только что достала из ящика, на самый угол игрового поля. – И я знаю, как много у этого будущего вариаций. Плохих и хороших, печальных и счастливых.

      Женщина вновь взяла в руки подсвечник и направилась к кровати, на которой лежал Якоб. Её лицо теперь было освещено, на нём играли тени и блики. Она села на край своеобразного матраса из свёрнутых одеял и свободной рукой