На высоких, крутых, поросших дремучим лесом горах, завораживающих своими изгибами, жило небольшое по численности племя Эрзя. Все вместе они занимались охотой, рыболовством, пчеловодством, земледелием и разведением скота. В шалаше, недалеко от остального поселения горных жителей обитал вождь. Он вёл довольно отшельнический образ жизни и ни с кем не разговаривал, а после того как погибла его любимая и преданная жена Малинка, в которой не чаял души1 и вовсе стал редко выходить из своего одиноко жилища. Звали его Дятел. Он был уже стар и очень слаб. Не в силах больше управлять своим народом, преодолевая страшные боли, старец в последний раз решил обратиться к потомкам.

      – Дятел всех созывает на сборище! – вещал Скворец, когда-то преданный, троюродный брат. – Слышите меня? Скорее собирайтесь! – кричал он, важно ходя по городку, стуча в колотушку.

      Племя, заслышав позывные звуки, отложило привычные дела и направилось к сборному месту посредине городка. Без толкотни и шума они неспеша заполнили пространство, огороженное большими палками. Мудрый старец, прихрамывая на левую ногу и опираясь правой рукой на клюку, подошёл к скопищу. Выглядел он вполне обычно для своих преклонных лет: бледные впалые щёки, заросшие щетиной, тонкие губы, морщинистые лоб и лицо, нос с горбинкой, с прищуром карие глаза, наполненные неуёмной печалью, волосы седые, с тускло чёрными прядями, лежали на усталых плечах, на которых весела серая, потрёпанная рубаха. Босыми ногами он прошёл в центр, оглядываясь по сторонам.

      Народ зашевелился.

      – Какой же он бледный, – покачивая головой, ели слышно сказала беспокойная старая женщина.

      – А как очи то выставил. Хворым взглядом смотрит на нас, – услышав её, вторила другая. – Ели заметно трясётся, али болеет?

      – Что же случилось? – зашумели собравшиеся.

      Скворец поднял вверх правую руку. Этот жест призывал соблюдать тишину и жители гор замерли в ожидании того, что скажет им вождь.

      Удостоверившись что больше никто не шепчется и слушает его внимательно, Дятел с хрипотой в голосе обратился к своему племени:

      – Вот уже много лет мы живём в этом дивном крае! Здесь чистый воздух, реки полны рыбы, в лесах водится зверь и птица…

      – К чему ты разговор ведёшь? – дерзко перебил вождя парень и вышел вперёд. – Мы хотим знать!

      – Спокойно! Уйми свою прыть, – останавливая его рукой сказал Дятел. – Я сейчас всё объясню.

      Люди стали подходить к вождю ближе.

      – Я уже стар и очень болен. Как прежде не могу править, а за этими землями нужен уход и порядок. Избавьте меня от длинных речей, они изрядно утомительны. Мне трудно говорить… Вам нужен новый вожак. Сильный, отважный, такой чтобы мог постоять за племя, – переживал Дятел.

      Не понимая слов вождя, горные жители стали возмущаться что есть мочи:

      – Какой ещё вожак? Не нужен нам никто. Мы хотим, чтобы был только ты. Другого вожака нам не надо!

      Скворец снова поднял руку и весь народ затих.

      – Я долго думал. Только это у меня и осталось, – продолжил старец непростой разговор. – Время моё на исходе, поэтому я принял решение кто должен занять место вожака после того, когда я умру. У меня есть приемник. Он добрый и отважный человек. Не буду мучать вас загадками и ходить нарочно вокруг да около… Скажу только одно – это цёра2 Скворца, Мирослав! – указал клюкой Дятел на стройного паренька, стоявшего в стороне.

      Молодой человек слегка смутился, услышав своё имя. Братья же его Кежай и Ризоват переглянулись между собой и дёргая себя за уши, не послышалось ли им это, покосились на младшего.

      – Хоть он и не от моей плоти… – прервался староста, посмотрев грозным взором на старших братьев, пресекая их возмущения. – Но я так привязался к этому аляю3, что про себя называю его цёрой. Да именно так, и вам нужно принять это! – ответил Дятел и погрузился в свои воспоминания.

      С любимой женой Малинкой народить детей у них не случилось. Девушка сорвалась в пропасть с высокой горы. Вместе с невыносимой утратой, в сердце Дятла поселилась сухая тоска. Храня верность своей единственной, он решил навсегда остаться один.

      – Когда мы с моим троюродным леляем Скворцом были в ладу, – выходя из воспоминаний