Знахарка. Татьяна Рубцова
Читать онлайн книгу.
запах хвои во сне. Но запах присутствовал, наполняя ноздри, грудь и голову.
Нащупывая на тумбочке мобильный телефон и отключая рингтон, Ольга свернулась в постели клубком. Но впереди ждали тысячи дел. Садясь и потягиваясь, она посмотрела по мобильнику время, зевнула и встряхнула головой.
Запах хвои не исчезал.
Ольга принюхалась. Вчера она купила пробник духов «Guerlain Mon Guerlain» с ароматом жасмина. Они недавно появились в продаже, но быстро стали модными. Но ведь жасмин не хвоя.
Ольга была по природе своей «нюхач» и часто полагалась на обоняние больше, чем на остальные свои чувства. Запах хвои она не любила, даже в новогоднюю ночь.
Ольга отважно сбросила с себя одеяло, потянулась, становясь на цыпочки и вытягиваясь в струнку, встряхнулась, покрутила головой так, что ее белокурые от рождения волосы образовали над ней нимб, потом повела плечами и, считая, что разминка закончена, сошла с ворсистого коврика и всунула ноги в тапочки.
После развода бывший муж оставил свою трехкомнатную квартиру им с дочкой, а сам снимал комнату в коммуналке тут же, на Выборгской. Но не выписался. Это немножко беспокоило Ольгу. И она хотела даже проконсультироваться у юриста. Пока же ее никто не тревожил. И она пребывала и с миром, и с собой в самых лучших отношениях.
Утреннее время неумолимо. Машины у Ольги не было, и следовало спешить, чтобы успеть забросить шестилетнюю Аришу в садик.
Она сделала широкий жест, и так как хорошо зарабатывала на телевидении – отказалась от алиментов. Муж сделал широкий жест и взял на себя оплату для дочери частного садика и, впоследствии, школы. Он тоже работал на ТВ и тоже зарабатывал очень неплохо. Он даже хотел сам возить ее, но Ольга сделала очередной широкий жест и отказалась от этого. И в результате, если ей нужно было добираться до работы всего полчаса, то до садика – ехать две станции на метро и три остановки – на автобусе.
Зато: чистый воздух, лес, вода – экология.
– Ариша, солнышко!
Солнышко светилось из-под одеяла только копной таких же белокурых, как у матери волос.
– Ну-ка, поднимайся. Светит солнышко в окно, в детский сад идти пора… и та-та-та.
– Нет, – голос девочки звучал из-под одеяла вполне не сонно.
– Пора, пора, – мать сдернула одеяло.
– Солнца нет: тучи и дождь.
– Ты откуда знаешь?
– Я выглядывала.
– Ах, лисичка, – Ольга схватила дочь и, целуя ее, ради экономии времени, на ходу, почти побежала к ванной.
Переноска тяжестей с первого после родов дня закалили ее, и если раньше она считала пять килограмм непосильной тяжестью, то сейчас семнадцать – казались ей игрушкой. На разумном, конечно, расстоянии.
– Живою, лисичка, умываться и чистить зубы. Мы опаздываем.
– Мы всегда опаздываем.
– Надо спешить.
– Тогда не буду чистить зубы.
– Это еще почему?
– Чтобы быстрее спешить.
– Чистить зубы необходимо для здоровья.
– Тогда не буду умываться.
– Это личная гигиена. Помнишь: неумытым трубочистам стыд и срам.
– Не помню.
– Помнишь, – Ольга постепенно повышала голос как в музыке: фортиссимо, еще фортиссимо.
– Не хочу умываться, вода мокрая.
– Сухой воды не бывает.
– Не хочу чистить зубы.
– Ты обязан!
– Тогда не хочу спешить. И будь добра, не ори на меня больше с утра пораньше.
Ольга даже застыла со щеткой во рту. Дочь ее с самого раннего детства не училась просто говорить. Она училась говорить так, как даже взрослым не придет в голову. Супер-детки могли отдыхать рядом с ней – настоящий ребенок цвета индиго.
Выход с таким ребенком был один – физическое давление. Ладонь, полная теплой воды быстро соприкасается с детской мордашкой, и та вмиг становится такой растерянной и сияющей одновременно, что мать не удерживается, смеется, целует ее и прижимает к себе.
За этот смех и ласку дочь прощает матери насилие, мир восстанавливается. Зубы малышка чистит уже сама, олицетворяя собой позднее послушание и раскаяние.
Завтракают они, душа в душу. Ольга никогда не была сторонницей насильственного впихивания в ребенка энного количества белков, жиров, минералов и витаминов. Дочь получила на завтрак любимую колбасу с какао, шоколадный крем и банан. К счастью, диатеза у нее не было.
Но когда пришло время одеваться, началось несусветное.
Ариша прыгала с колготками в руках, орала, не желая надевать теплый свитер, а когда Ольга начала одеваться сама, надела на себя материн дождевик.
Это было затишье. Девочка мирно шелестела таффетой в зале, а Ольга в своей комнате натягивала перед трюмо эластичные колготки: всегда трудное и ответственное дело.
Она согнулась к коленкам, стараясь, чтобы капрон с лайкрой, плотнее