Воют вии за стеной.

      Ходит холод за спиной,

      и дрожит от страха

      тонкая рубаха.

      Вот какая вьюга

      нам для перепуга!

      Бабка тары тараторит.

      Тараторит – словно вторит.

      – Ты зачем семью оставил:

      С ног на голову поставил?

      То зашьёт, а то распорет…

      Тараторит, тараторит.

      – Бросил деток, как котят —

      уж саму за пятьдесят.

      …Головастый и губастый,

      как совёночек глазастый.

      То вздохнёт, то помолчит.

      – Ма-ма… Ма-менька! – мычит.

      Смотрит грустно в потолок,

      как обиженный телок.

      Соберу года в беремя

      и сюда приволоку.

      Золотое было время

      на серебряном веку.

      Вдохновенные поэты.

      Дамы дивной красоты.

      Золотые эполеты

      да Егорьевы кресты.

      Отлетели птичьи трели

      за небесный окоём.

      Отгремели-отзвенели

      колокольным хрусталём.

      Эти мраморные лица

      к нам из прошлого глядят.

      И серебряные птицы

      над могилами летят.

      Я сидела на пеню,

      ела сладку пельменю.

      Подошёл американ

      и залез ко мне в карман.

      Полетела я в полицу —

      пореветь и повиниться:

      «Я сидела на пеню,

      ела сладку пельменю.

      Подошёл американ

      и залез ко мне в карман…»

      Ходит Петя на рассвете

      у сарая, у повети.

      То присядет у крыльца,

      как мужик из-под Ельца.

      То, как баба в хороводе,

      всё кругами ходит, ходит…

      Слышно, как шуршит солома

      возле Светкиного дома.

      На дорожке, в переулке,

      собирает дед окурки.

      – Расплодились чертенята,

      словно осенью опята!

      А на лавочке, в сторонке,

      зреют бабки-пенсионки.

      Корчат рожи, что есть мочи.

      И хохочут, и хохочут…

      Рыбарь сидет на реке,

      как сиделец в кабаке.

      Ничего не продаёт —

      носом на волну клюёт.

      Размотал свою беду

      и повесил на уду.

      Ты уди, уди, уда —

      будет полна скворода.

      Рыбные окрошки

      споловиним кошке.

      Рыбные отонки

      подберут котёнки.

      А хребеты-мощи —

      для любимой тёщи.

      По реке плывёт корыто,

      полно девками забито.

      Все поют и пляшут,

      тянут тину-няшу.

      По реке плывут ворота

      рядом с бабой косоротой:

      орет дикие слова —

      над водою голова.

      Голова садовая —

      поругань дворовая.

      Позади немножко —

      мужики с гармошкой.

      Пьяненькие в стельку,

      и ревут про Стеньку.

      Разина ты, разина —

      у, кака заразина!

      У плотины-загородки

      подолы сушат молодки.

      Вплоть до понедельника

      праздники у мельника!

      По старой дороге, по старой дороге

      бредут мои мысли, идут мои ноги…

      Когда-то давно, в домотканой рубашке

      ушли