– Джон! Не можешь аккуратнее!? – закричал экспедитор газеты «Таймс» Алан Райли, выбегая с водительского сиденья мини-фургона. Мужчина схватил сына за шиворот и несколько раз потряс его над землей, как тряпичную куклу. – Я тебя взял на работу не для того, чтобы ты газеты разбрасывал! Вот кто теперь будет платить неустойку?

      – Я случайно, пап. Прости, – щурясь от ветра, промямлил шестнадцатилетний худощавый юноша. Он даже не мог разглядеть отца – таким сильным был вихрь, дующий с Темзы. До начала урагана осталось совсем ничего.

      А в это время газеты, которые выронил Джон, разлетелись во все стороны и превратили одну из центральных улиц Лондона в свалку, подобно той, где обитают бродяги и бездомные.

      – Садись в машину, я сам отнесу газеты в магазин.

      Не отпуская Джона из цепких рук, Алан подвел его к водительской кабине мини-фургона. Мужчина открыл дверь машины и швырнул сына на пассажирское сиденье.

      – И не высовывайся, пока я не закончу работать и не вернусь. Сейчас начнется ливень, не хватало еще, чтобы ты промок! Тогда мне влетит от твоей матери по самое не балуй!

      С силой захлопнув дверь, Алан выругался и подошел к багажнику мини-фургона. Он взял стопку газет и, не обращая внимания на сильный ветер, зашагал в магазин с периодикой. Но тот все равно продолжал трепать ему волосы, забираться под футболку и нервировать.

      Прикусив губу от злости, Алан покорно выполнял каждодневную работу. Не сказать, что он не любил развозить газеты. Даже наоборот – он посвятил работе в «Таймс» полжизни и еще ни разу об этом не пожалел. Алан получал большое удовольствие, доставляя утром свежую прессу, которую за чашечкой горького кофе читали британцы, а после откладывали в сторону, устало вздыхая. Алану казалось, что он – часть большой системы, часть средств массовой информации. Это воодушевляло его.

      Только в то ветреное утро перед дождем все было иначе. Алана выводило из себя абсолютно все: пыль, которая летела ему в лицо; новые кроссовки и натертые благодаря им мозоли. Даже сын, всегда отличавшийся болезненной аккуратностью, подвел его – выронил из рук почти двадцать экземпляров свежей газеты. Это было равносильно тому, как если бы Джон разбросал по Лондону отцовские деньги.

      Пока Алан работал, шестнадцатилетний Джон сидел в машине, смотрел на улицу через лобовое стекло и с грустью думал об отце, который еще ни разу не повышал голос. Нет, юноша не обиделся на него. Только насторожился. Алан Райли отличался мягким характером и добрым сердцем, поэтому шокировал сына внезапной переменой настроения.

      «Может, причина в надвигающемся дожде? – с тоской подумал Джон и поднял глаза к небу. – Или… вдруг папа заболел?»

      Но не только в отце он заметил перемены. В себе самом – тоже. И пока Алан работал, Джон пытался понять, что с ним не так. Даже газеты выпали из его рук не случайно – юноша был уверен в этом. Еще ни разу он не подводил отца. И еще ни разу отец не кричал. Что-то руководило ими. Что-то плохое.

      Тучи, нависшие над Лондоном, напоминали черный купол цирка. Они посеяли внутри юноши ядовитые семена беспокойства и ужаса. Всегда веселый и энергичный, Джон Райли не понимал, из-за чего в душе елозят червяки.

      Парнишка устало вздохнул. Он уже было хотел закрыть глаза и вздремнуть в ожидании отца, но вдруг увидел на улице прямо перед собой высокого человека – не то мужчину, не то молодого парня. Незнакомец появился в нескольких метрах от мини-фургона непонятно откуда. Джон Райли, не сомневаясь в себе, поставил бы фунт на то, что еще пару секунд назад дорога, где стоял незнакомец в черном пальто, пустовала. А еще Джон сразу прозвал его джентльменом. На голове незнакомца покоился черный цилиндр, а в руках тот держал трость, как у молодых мужчин 19 века.

      Джентльмен, рассекая шагами воздух, направлялся к мини-фургону с эмблемой «Таймс». Джон неосознанно вжался в сидение, но не смог оторвать взгляда от молодого мужчины – тот уже приближался к нему с грацией кошки. Он двигался медленно и расчетливо. Незнакомец создавал впечатление всезнающего и умудренного человека – он шел так, будто уже был в курсе, чтó произойдет через несколько минут.

      Пальто джентльмена колыхалось от ветра, в то время