Нотариус был из тех, кто по-прежнему, безусловно, оставался верен ему, один из старых друзей отца. Плотный конверт хрустнул, и в сумраке траурной тишины зазвучали прощальные слова Данни.

      «Подтверждаю ранее данное мной устное распоряжение о необходимости вскрыть завещание в течение часа после получения первых же достоверных сведений о моей смерти».

      Нотариус кашлянул, поправил очки, строго посмотрел на собравшихся в его кабинете людей.

      Вдова Данни, красивая непреходящими с возрастом удивительными чертами умной и чувствительной женщины; его четырнадцатилетний сын и несколько дальних родственников слушали нотариуса по-разному внимательно: кто-то – в ожидании скорого окончания процедуры, иные – с жадностью, некоторые – восхищаясь возможной финальной тайной или скандалом.

      «…Ни перед кем в целом свете я не имею тяжких обязательств, у меня нет никаких денежных или деловых долгов, а мои посмертные просьбы просты и не потребуют сложных хлопот и приготовлений.