Мело, мело по всей земле. И, что характерно в таких случаях, во все пределы. И заметало дорожные колеи, делая дорогу невидимой в этой ночной снежной круговерти. В такую пору очень легко заблудиться. А заблудившись, пропасть. Поэтому мало кто рискует выезжать ночью в метель.

      Но в этих трех повозках, трех крытых фургонах, ехали люди, не боящиеся сбиться с пути. Как могут потерять дорогу те, для кого дорога – вся жизнь, а фургон – дом родной?

      Три фургона не торопясь, но и без остановок преодолевали пустое ночное вьюжное пространство. Три фургона, а за ними еще три лошадки, бегущие пока налегке, чтобы потом сменить тех, кто сейчас в упряжке. А иначе никак, лошади, они, знаете, не железные, лошади тоже устают, а на постоялых дворах не отдохнешь, и лошадей не поменяешь. Не пустит их к себе ни один постоялый двор. Так уж повелось, что к тем, кто едет в этих трех фургонах, отношение особое. Потому, что имя им – крайсы.

      Крайсы – загадочный и древний народ. Откуда они взялись на этой земле, никто не знает, ну, может быть, кроме них самих. Но они, если и знают, то никому не скажут. Потому, что, как от них стараются держаться подальше, так и они никого к себе не допускают. Крайсы кочевники, но не те кочевники, что пасут скот. У тех все же есть постоянное место обитания, за пределы которого они стараются не выходить, опять же, у тех – скот, которому надо же где-то зимовать. Крайсы же скот не пасут. Из всех четвероногих знают только лошадей. Зато уж их они знают лучше всех. Что вылечить, что обиходить, что продать, что украсть – все им под силу.

      Они вообще многое могут, и многое умеют. Приедет вот такая семейка крайсов в какой-нибудь городок, разобьет шатры где-нибудь за околицей, на ничьей земле, и сразу жизнь городка становится громкой и бурной. Будто в начавшие остывать угли подбросили охапку сухого хвороста. Сразу пламя – чуть не до неба. Правда, надолго этой охапки не хватает, но уж пока горит – кого-то развеселит, кого-то согреет, а кого-то и обожжет. Это уж кому как. Поэтому-то одни сторонятся крайсов, а другие, наоборот, тянутся к ним. И всегда по вечерам возле их шатров шум, гам и веселье. Крайсы отличные певцы и музыканты, великолепные танцоры, а девушки у них – ну просто загляденье! И где еще так весело и с таким удовольствием можно прокутить лишние деньги, как не у них. И вот, начав в каком-нибудь вполне приличном кабаке или ресторане, компания вдруг решает, что тесно им тут, душно, душа простора просит. И звучит клич: «К кр-р-айс-сам!..», и несут лошади подгулявших молодцов туда, к шатрам, где им и нальют, и споют, и спляшут. И где смуглые черноокие красавицы могут и поманить за собой – и куда там девкам в борделе!

      А днем крайсы на базаре. Там их место. Мест в рядах они не занимают, так ходят. И вроде и немного их, а занимают весь базар. Некуда от них деться. Вот кольца, браслеты, цепочки, сережки – все золотое, все блестит, и недорого. Прямо тебе предлагают – бери, бери, пока есть, раз уж так повезло. Только тебе, уж больно человек ты хороший, по глазам видно. Так что, ладно, бери еще дешевле. Кому попало за столько не продадут. А другие ходят, гадают, судьбу предсказывают. Смотри, дорогой, видно, что ждут тебя неприятности. Нешто не хочешь узнать, какие? Иной раз коней на продажу приводят. Только не вздумай сказать, что краденые – обидишь. А если у тебя с твоей лошадью что не так, сразу веди к ним. Вылечат. Вылечат, добрый совет дадут, да еще и амулетик в придачу. Хочешь – от хворей, хочешь – от покражи. И ведь точно: повесь этот амулет на шею лошадке, и не украдут. По крайней мере – они сами. Потому что – гарантия!

      А детишки маленькие так по базару бегают, грошик выпрашивают. Добрые люди подают. Недобрые – нет.

      Передним фургоном правил Клавдий. Он был в семье самый старший, самый опытный и, соответственно, самый главный. Дорогу он чуял, сбиться с нее не боялся, поэтому мог позволить себе думать не только о ней, но и еще о всяком прочем, разном. О жизни вообще, и о том, куда ехать, в частности.

      Только что проехали село Подгорное. Хорошее село, большое и не раз уже посещавшееся. Претензий у жителей села к ним не было и быть не должно было.