А если нет любви, следующий шаг – Смерть. И Свобода. Смерть, свобода, освобождение – усиливает и рождает рефрен следующий рассказ, «Имаго». Кто женщина, кто насекомое, где куколка, где бабочка? – всё переплелось в мире на грани сна и яви. Какие сны снятся ночной бабочке? В больном холодном мире, где «никогда не сможешь ты возвратиться домой. Не потому что нет дома. А потому что ты другой». («Возвращение к себе»).

      Один из способов вызвать интерес у читателя – хорошенько его напугать. А потом успокоить, что в его мире не всё так плохо, как в мире авторском. Но бояться и сопереживать – эмоции несовместные. Рассказы Окатовой при всей кажущейся едва ли не готической мрачности – как раз «сопереживательные», а это чувство – первый шаг к катарсису как высшей эмоции любого искусства.

      СЕМЬ ПАР ЖЕЛЕЗНЫХ БАШМАКОВ

      (Записки сумасшедшей)

      Третья пара

      – Открывай сейчас же! Всё равно не уйду, открывай! – я стучу в дверь ногами в железных башмаках.

      Я сегодня доносила их, но не стала менять на туфли, мне плевать! Мне насрать, как я выгляжу. Я дошла до края. Я достучусь. Он такой осторожный, что откроет, потому что испугается скандала. Он больше всего боится огласки, скандалов, выяснения отношений и шума! Хорошо, просто отлично! Хорошо, что я его так досконально изучила и могу с точностью до ста процентов предсказать не только, что он скажет, но и что он подумает.

      Сейчас он думает, что соседи подошли к своим дверям и наблюдают в глазок за происходящим на лестничной площадке, прикладывают уши к дверям изнутри, хотя я так ору, что прекрасно слышно и так. Я заставлю тебя вылезти из своей раковины, из своей скорлупы! Выгоню дымом, факелами, как дикого зверя, лаем моим собачьим, исступлённым лаем, за флажки!

      – Вылезай! – продолжаю долбить я и улыбаюсь: громко получается, он не выдержит – вылезет, непременно вылезет!

      Он распахивает дверь, хватает меня за грудки и втаскивает в прихожую:

      – Кто ты? – шипит он, – что тебе надо?!

      – Если Вы меня не знаете, то почему на «ты»? – язвительно, с кривой усмешкой – репетировала перед зеркалом – говорю я.

      – Кто Вы, – повторяет он покорно.

      Хорошо. Покорно, это хорошо. Я говорю:

      – Это я.

      Он опускается до банального:

      – Кто я?

      Я начинаю смеяться, даже ржать:

      – Кто я? Я – это я! Блядь! Сука! Это я!!!

      Он смотрит на меня как на сумасшедшую. Он не притворяется. Он действительно меня не узнаёт! Чёрт! Чёрт!! Чёрт!!!

      Я смеюсь самозабвенно. Я закатываюсь. Я смеюсь до слёз, до хрипоты, до рвоты, до спазмов внизу живота, до мокрых трусов, до кашля, до соплей из носа!

      У меня истерика.

      Вторая пара

      Он