Теплоход. Александр Проханов
Читать онлайн книгу.
Отдернул занавес, и открылся вмонтированный в стену полиэкран. В большинстве кают были установлены скрытые камеры, которые вели непрерывную съемку. Эта съемка должна была лечь в основу телевизионного фильма, который заранее купил экстравагантный канал ТНТ, специализирующийся на случках в прямом эфире.
– Тэкс, тэкс, позвольте взглянуть. – Шмульрихтер стал нажимать тумблеры, включая поочередно мониторы.
В каюте новобрачных обессилевший Франц Малютка опрокинулся навзничь, а неистовая Луиза Кипчак, словно обнаженная валькирия, сидела у него на лице и подпрыгивала. Губернатор Русак продолжал истязать собаку, приговаривая «Не любишь!», и у терзаемого животного из намордника падала пена. Посол Киршбоу достал звездно-полосатый американский флаг и учился его складывать, как складывают на гробах убитых в Ираке солдат. Куприянов позировал перед зеркалом, примеряя двенадцатый галстук, при этом был без брюк, прятал глубоко между ног гениталии, пытаясь изображать из себя женщину. Прокурор Грустинов возлежал на кровати, играя мобильным телефоном, пробуя своим небольшим, натренированным отростком набрать Генеральную прокуратуру, но попадал почему-то на квартиру проститутки.
– Конечно, я не Антониони, но все же Шмульрихтер, – засмеялся оператор, заморгал разноцветными глазами и облизнулся.
Из липовой аллеи у освещенной пристани появилась фигура, маленькая и нелепая. Когда она приблизилась к фонарю, можно было увидеть, что это горбун. Лицо его, болезненно-бледное, с запавшими щеками, тонкой переносицей, широко раскрытыми серыми глазами, было красиво и измучено, выражало кроткую мольбу и сострадание. Его появление среди роскошных автомобилей, рослых охранников и чванливых гостей было странным. Когда он взошел на трап, капитан Яким недоверчиво его оглядел:
– А вы, простите, кем будете? Присутствуете в списке гостей? – он стал просматривать листки, где значились вельможные имена, звания и титулы. – Должно быть, вы из группы Словозайцева? Показ экстремальной моды? – Яким чуть насмешливо, сверху вниз, заглянул на его горб.
– Да, да, Словозайцев, – смущенно ответил горбун, получая ключ, расточаясь в глубине коридора.
Есаул все это время из-за плотной шторки наблюдал прибытие гостей. Он нервничал, его раздражали помпезные мужчины и женщины, явившиеся на корабль праздновать – не столько счастливую свадьбу, сколько восхождение Куприянова, его неизбежную победу. Многие из гостей еще недавно боготворили Есаула, искали встречи, пользовались благодеяниями, славословили на всех углах. Но в миг, когда изменилась погода, и подули студеные ветры, вероломно от него отвернулись. Эта ветреная, эфемерная публика, изнеженная и развратная, именовалась «элитой», была правящим классом, разорявшим страну. Вызывала у Есаула глубинную ненависть, потаенное презрение, чуткую осторожность. Ибо из вороха драгоценных шелков, блеска бриллиантов, легкомысленного и веселого лепета в любой миг могла протянуться рука с пистолетом.
Есаул смотрел, как