На холодном весеннем ветру шелестели знамена. Ботолф Корвайн Лавингтон выругался про себя, откидывая непослушную прядь иссиня-черных волос. Его хмурый взгляд не отрывался от толпы собравшихся. Около каждого шатра были выставлены рыцарские щиты и штандарты, но ни один из них не был тем, который он искал. Это его не удивляло: его враг действовал все более осторожно. Граф Кейндал и его гости начали искать места на трибунах, откуда они могли бы следить за рыцарским турниром. Дамы смеялись, флиртовали и награждали своих избранников подарками, которые те должны были иметь при себе в рукопашной схватке. Ботолф знал, что скоро и ему придется принять участие в турнире.

      Он стоял перед шатром и, прищурившись, наблюдал за происходящим. По приказу Ботолфа его вассалы и близкие друзья сэр Роджер Вейн и сэр Весли Десрогес также пристально следили за фланирующей оживленной толпой. Где-то среди ярко разодетых зрителей был человек, замысливший убийство. Ботолф знал, что убийце на руку веселая суматоха праздника.

      – Будь осторожен, Ботолф.

      Обернувшись, он улыбнулся своей матери, миниатюрной леди Мери:

      – Буду. Я всегда осторожен. Пойди, найди себе место, мама. Не бойся за меня.

      Леди Мери вздохнула:

      – Неужели мужчины никогда не изменятся? На твою жизнь трижды покушались, а ты советуешь мне не волноваться.

      – И трижды попытки оканчивались неудачей.

      – Да, но в последний раз твоя жизнь висела на волоске. Эта опасность, исходящая от неизвестного…

      – Мы оба знаем, кто хочет видеть меня мертвым. – Ботолф осекся, заметив, как побледнела мать.

      – Я не могу в это поверить, – проговорила она слабым голосом. – Сэсил – твой брат.

      – Сводный брат.

      – У вас одна кровь, кровь вашего отца.

      – У нас также один день, месяц, год, час и даже момент рождения. Но это не имеет значения. Нам обоим известно, что Сэсил преследует меня. – Он погладил мать по щеке, еще не тронутой морщинами. – Иди. Смотри представление. Со мной ничего не случится. Давай не будем больше об этом говорить. Это причиняет тебе боль.

      – Она не хочет признавать правды, – тихо сказал сэр Роджер, когда леди Мери ушла. Взгляд его голубых глаз был полон симпатии к этой женщине.

      – И неудивительно. Это слишком горькая правда. Она держала Сэсила у своей груди, относилась к нему как к собственному сыну. Для нее он вроде Каина, убивающего Авеля.

      – Да. Его жизнь устроена куда лучше, чем у многих других, но ему и этого мало.

      – Так часто бывает. Послушай, кто этот мальчик?

      Ботолф улыбнулся юноше, которого другой вассал, сэр Талбот Ив, подвел к ним.

      – Питни Тодд, милорд, – ответил Талбот. – Ваш оруженосец Фаролд повредил лодыжку, и некоторое время не сможет выполнять свои обязанности. Питни заменит его.

      – Сколько тебе лет, Питни? – спросил Ботолф, не в силах отвести глаз от волос мальчика: платиново-светлых, почти белых.

      – Восемнадцать, милорд.

      – Ты с севера?

      – Да, милорд. Сэр Чад Брейнард, смотритель вашего замка в Регенфорде, прислал меня сюда на прошлой неделе. У него достаточно пажей, и он решил, что я буду здесь нужнее, если сумею быть вам полезен, милорд. Я прошел хорошую подготовку.

      Это было сказано с таким пылом, что Ботолф не мог не поддержать его.

      – Иначе и быть не может, если сэр Чад готовил тебя. Сколько же у него мальчиков?

      – По последним подсчетам, семнадцать, милорд.

      – Мой бог! Он что, хочет вырастить целую армию?

      – Но это не только его дети, милорд. У вас служат двое его сыновей. Сэр Чад готовит четырех Киппсов из Рикадина, трех Бинксов из Апвода, трех Джагерсов – моих кузенов из Волфхилла, двух Кирклизов,