Игры Фортуны. Михаил Владимирович Кожемякин
Читать онлайн книгу.
обоев красивое лицо Бирона-старшего распухло до неузнаваемости, волосы торчали слипшимися в крови клочьями. Клочьями же висела на нем изодранная рубашка, вся в красноречивых бурых пятнах, а на ногах бывшего вершителя судеб империи держался только один башмак, который конвойные не сперли именно потому, что он был один. От одного башмака, даже с серебряной пряжкой – какая польза? Он нелепый и лишний, словно потерявший все человек…
Питер и младший брат Карл поддерживали мать: герцогиня Бенинга еле шла и жалобно стонала, ей тоже крепко досталось той страшной ночью, когда арестовали отца. Питеру повезло больше. Видимо, в память о совместных развеселых кутежах, былые приятели – гвардейские офицеры не тронули его. Более того, они даже имели вид людей, которым крайне неловко, когда отбирали у него шпагу. Юный подполковник Питер был бы даже любим в гвардии, потому что отличался веселым и добрым нравом, если бы не людская зависть к его высокому положению.
Сестра, кутавшаяся в тонкую персидскую шаль и кунью шубку, в эти бесполезные кусочки прошлого, тихо всхлипывала. Гедвигу при аресте не обидели ни делом, ни словом, но ей было сейчас непривычно страшно и очень холодно, как, впрочем, и Питеру с Карлом. Усатый драгунский сержант1 с грубым участием помог лилейной дочери падшего властелина выбраться из кареты. За годы, проведенные в России, Питер цепким к деталям зрением успел заметить, что многих простых людей этой страны отличает сердечное расположение к падшим. Тот, кто насильно свержен с высот власти, сразу низводятся в этой жестокой северной стране до уровня простого землепашца, солдата, бабы (так принято здесь называть женщин низкого сословия), и простолюдины находят странное великодушие в жалости к ним.
Питер смотрел на башни грозной крепости, почти четыре десятка лет назад отвоеванной императором Петром Великим у шведов, и они казались ему похожими на злых сказочных великанов – серых, кряжистых, толстых, в уродливых островерхих шлемах. Невольно думалось, где именно, в каком каземате будут их содержать, и окажется ли в нем хотя бы узкое зарешеченное оконце-бойница, через которое можно увидеть небо. Впрочем, какая разница – все едино, с тоской подумал Питер. Эти каменные мешки так похожи друг на друга! Небо теперь будет горько напоминать ему об утраченной свободе и прошлой беззаботной жизни… Блестящие балы, роскошь петербургского двора, веселые скачки охот и бурные попойки с хмельными друзьями и распутными красотками – все в прошлом. Он наслаждался этой жизнью, порхая от увеселения к увеселению, словно глупый мотылек. Не его ли отец без зазрения совести отправлял в это время в тюрьму или на плаху смерть неудачливых соперников?! А теперь настала их, Биронов, очередь.
Есть такой придворный танец, контрданс. В прежней придворной жизни Питер не раз танцевал его. Правила простые – партнеры то и дело сменяют друг друга, ничего постоянного, только мельканье лиц и нарядов… Игры власти – это тоже контрданс, и, значит, настало время отцу покинуть бальную залу. Десять лет Эрнст Иоганн Бирон шел в первой паре имперского контрданса, но теперь ветреная дама Фортуна сменила своего партнера…
В большой игре, где ставкой власть над этой гигантской империей, проигравший дорого платит. Герцог Бирон проиграл. Что ж, он, Питер, тоже герцог Бирон. Младший. Он тоже платит… Желая того или нет, он был частью честолюбивых планов отца: всесильный фаворит прочил его в женихи принцессе Анне Леопольдовне, ставшей ныне правительницей Российской империи и свергнувшей регента, Эрнста Иоганна Бирона. Стало быть, как Бирон, как дворянин и как мужчина он должен держать ответ и за это ненавистное принцессе сватовство, и за дела отцовы.
Мать, Бенигна Бирон, виновна в гордыне и жадности. Она хотела, чтобы ей, регентше, целовали руки, как новой властительнице России. Все целовали – и даже принцесса Анна Леопольдовна, племянница покойной государыни Анны Иоанновны. Как потом герцогиня отчаянно отбивалась этими лживо обцелованными руками от солдат старого изменщика, генерала-фельдмаршала Миниха, которые потащили ее прямо из собственной спальни – прочь из прежней жизни…
Пока гвардейцы отводили душу за былые унижения, избивая Эрнста Иоганна Бирона, госпожа Бенигна вырвалась и выбежала в одной рубашке на снег. Ее настигли, с грубой матерщиной потащили к адъютанту фельдмаршала Миниха, фон Манштейну. Бенигна, в отличие от мужа, объятого ужасом и унизившегося до жалкой мольбы о пощаде, показала, что в ее худом маленьком теле живет рыцарский дух. Не покоряясь судьбе, она кричала, кусалась, царапалась, одному субалтерну2 чуть не вырвала усы. Отвратительно гогоча, солдаты подняли ее на воздух и воткнули головой в сугроб: «Охолони, бесовая баба!». Потом вытащили, полу-задохнувшуюся, окоченевшую, с забитым снегом ртом, отхлестали крагой по щекам, бросили в простые сани и отвезли на допрос, вслед за отцом. Детей и братьев регента арестовали позже, никого не забыл новый хозяин положения, фельдмаршал Миних, стратег дворцового переворота. Никого не обошла своим вниманием новая правительница России, Анна Леопольдовна.
Но младший брат Карл и сестрица Гедвига, они-то что плохого сделали – и кому? Их-то за что собираются бросить в каменный мешок? Сестру и так наказал Господь: у нее на спине хорошо заметный горб, над которым про себя посмеивались придворные