Но это происходило в городе Санкт-Петербурге 2020 года. Когда обычный, холодный июнь, затянувший небо серыми тучами с непрекращающимся моросящим дождем, который даже не лил, а просто зависал, летая в воздухе, делая неотличимым серый день от белых ночей.

      Тогда визуально определить был ли то день, утро или даже ночь – не представлялось возможным, тем более определить, который час.

      Но доподлинно известно, что это была суббота и час был комендантский, для добровольной самоизоляции граждан. Тех же, кто оказывался в сопротивлении, отказываясь верить в мировую пандемию, и не хотел добровольно самоизолироваться, изолировали принудительно и под конвоем отправляли на добровольную, бесплатную вакцинацию. Те же, кто мог откупиться, отделывались штрафом.

      Город был пуст, общественные места закрыты, магазины работали только для тех, кому в голову вживили чип покорности. Другим продавать просто отказывались, под страхом собственного увольнения.

      А вот сдобными булочками пахло как раз от передвижных пунктов вакцинации.

      Голодные жители, не имеющие возможности купить себе пропитание, инстинктивно тянулись на этот запах, где их отлавливали и добровольно вакцинировали уже морально подорванных граждан.

      Была ли бессимптомная пандемия на самом деле, конечно, не известно, но доподлинно известно, что она была необходима для последующего чипирования, чтобы не происходило отторжение импланта покорности.

      – Тише – ещё раз повторил Дима, вслушиваясь в тишину Петербургских улиц, откуда доносилось еле слышное журчание водосточных труб.

      Дима взял Машу за руку и потянул прочь от затмевающего сознание запаха сдобы.

      Маша вяло пошла за ним всё ещё одурманенная сладким запахом и представляющую себе перед глазами сладкий, яблочный штрудель, порхающий перед ней как пестрая бабочка Адмирал на зелёном и цветущем лугу, которая быстро улетала от неё прочь, оставляя за собой лишь серую пелену. Ноги Маши подкосились и она от слабости повалилась на кирпичную мостовую из красного кирпича.

      – Ну вот. – расстроено сказал Дима, пытаясь её поднять на ноги, – так мы никогда не доберёмся целыми. Давай, Маша, вставай.

      – Не пойду, – чуть не плача ответила она. – Я так больше не могу. Я сдаюсь. Пусть ловят. Вакцинируют, чипируют, пусть делают, что хотят. Нам всё равно их не победить. Брось меня, Дима. Брось. Иди один, а я не пойду.