Последняя империя. Социально-психологический роман. Николай Бредихин
Читать онлайн книгу.
978-5-0053-0865-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Часть первая
Глава 1
Морис повертел перед глазами бокал, задумчиво разглядывая преломлявшиеся в красном вине блики солнечного света.
– Я не расстроен, просто жаль, что у тебя так глупо пропадает отпуск. Мы ведь всё распланировали: Ла Рошель, Бардо, Биарриц. Возможно, даже Испания, если останется время. Бискайский залив – Большой Бискайский Рывок. И что же теперь? Всё отменяется?
Ролан промокнул салфеткой губы и, удовлетворенный, откинулся на стуле.
– Да, настоящий домашний обед, ничего не скажешь, – погладил он себя по животу. – Полжизни можно отдать за такое наслаждение.
– Нет ничего проще: приходи почаще, – пожал плечами Морис. – Но ты не ответил на мой вопрос.
Они сидели в гостиной Дюрана. Старинная массивная мебель, и, конечно же, книги: «бумажные слёзы» – любовные романчики в мягких обложках, которые выпускало издательство самого Дюрана, и столь обожаемая им мировая классика в добротных твёрдых переплетах. Немалое место на полках было отведено подборке русских классиков: Чехов, Толстой, Достоевский.
– Приходить почаще? – усмехнулся Ожье. – Так недолго и чревоугодником стать. Что может быть опаснее при моей профессии? Но я не понимаю, с чего ты взял, что я просижу в России целый месяц? Обычно уже через неделю мне там всё осточертевает до тошноты. А что касается «наших планов»… вообще насчёт Валери: неужели тебе не наскучило столько лет забрасывать свои дырявые сети, старый прохиндей? И почему ты вдруг решил, что я ей пара? Ей ещё не было и пятнадцати, когда тебя вдруг столь нелепая идея посетила. Может, отчасти ты сам виноват в том, что твоя дочь одинока? Во всяком случае, в её разводе с Франсуа ты сыграл не последнюю роль.
Дюран шутливо развёл руками, ничуть не обиженный, даже развеселившись словам друга.
– За одного битого двух небитых дают, зачем упрекать девчонку в том, что в мужья ей достался болтун и бездельник? Ну а я ни во что не вмешивался, только наблюдал. Даже не успел высказать своё мнение: пижончика-вертопраха как ветром сдуло. Другое дело потом, когда он вздумал на нас поживиться. Тогда уж я действительно в стороне не остался. Но ты не увиливай. Причём тут Валери? Речь ведь идёт о нашей дружбе. Я вовсе не собираюсь лезть к тебе в душу, Ролан, но, по-моему, ты переживаешь сейчас далеко не лучшие времена, не мешало бы взбодриться. Жанну не воскресишь, да и три года вполне достаточный срок, чтобы прийти в себя. Что касается Катрин, то когда-нибудь она поумнеет и непременно вернётся к отцу, к кому же иначе ей возвратиться?
Ролан вспыхнул, затем взял себя в руки. Морис, Морис, разве можно на него обижаться? Безупречно одет, выдержан, образован, но временами он производил впечатление большого ребёнка.
– Двое детей, и для обоих я чужой, двое из совсем разных миров, а я как бы посередине – может в этом всё дело? Почему ни с одним из них я не могу найти общий язык? Что мне остаётся? Завести третьего ребенка? Например, с Валери?
Дюран допил вино и отставил бокал в сторону.
– А что, неплохая мысль. Тогда бы ты уж точно стал чревоугодником. Но я опять не о том: они вернутся, обязательно вернуться. Вот видишь, сколько лет прошло, а Сергею ты всё-таки понадобился.
Ожье посерьёзнел.
– Как ты думаешь, зачем?
– Мир прост, все сложности в нём только выдумываются. Деньги, всего лишь деньги. Рано или поздно он должен был их попросить. По твоим рассказам живётся ему совсем не сладко.
– Не могу утверждать, – покачал головой Ролан. – То, что мне часто приходится бывать в России, не значит, что я слежу за его судьбой. Достаточно сказать, что последний раз я видел своего возлюбленного сыночка, когда ему было двенадцать лет. И то издалека. Я его даже не узнал бы сейчас, если бы встретил где-нибудь на улице.
– Но ты говорил, что он стал журналистом. Может, пошёл по стопам отца?
Ожье поморщился.
– О господи, не сыпь мне соль на рану. Не видел ни одной из его публикаций. Просто у нас осталось несколько общих знакомых. В целом, портрет не из самых романтичных. Пишет на заказ пачкотню какую-то. До собственного имени не дорос, пробавляется больше под псевдонимами. В основном трётся в политике. Наверное, там платят больше. Ещё я знаю, что у меня есть внук, ему семь лет, зовут Ромкой. Может, с ним мы когда-нибудь подружимся? Я не случайно дал почитать тебе письмо: что-то мне в нём не нравится. Ну а насчёт взбодриться – тут ты, безусловно, прав. Я, конечно, надеялся, ждал, что когда-нибудь Сергей одумается, но уже как-то привык в мыслях обходиться без него. Катрин – вот кто по-настоящему меня беспокоит. Её вечеринки, дружки, наркотики. Но я ничего не могу с ней поделать: квартиру, вещи – я всё оставил любимой доченьке, по своей дурацкой русской манере, а деньгами тётки снабжают её сверх всякой меры. Она совершенно во мне не нуждается, да и никогда не будет нуждаться: я для неё просто чужой человек. Странно, ведь мы с Жанной были так счастливы вместе. Если бы