В лесу, на море, в небесах. Подлинная история избушки на курьих ножках. Анна Поршнева
Читать онлайн книгу.
.
2. Баба-яга не несет никакой ответственности за тех, кто изготовит зелье по ее рецепту и испробует его. Баба-яга не несет также никакой ответственности за тех, кто попытается летать в ступе, заметая следы помелом.
Начало
Баба-яга, почитай, все одно, что бесприданница была. Из всего движимого имущества у нее были только антикварные ступа с пестом, помело, да пара-тройка кацавеек. Потрепанные юбки и чуньки, а также горшки, кружки и прочие ухваты мы даже и считать не будем. Иногда бабе-яге удавалось провести выгодную коммерчески операцию, и тогда заводились у нее в пыльном уголке, в укладочке, медные монеты да серебряные рублевики. Но деньги у старухи не держались. Она их спускала на новомодные затеи, вроде волшебных стекол для рассматривания блошек, и на сласти, без которых жить не могла. Недвижимого же имущества у бабы-яги не было вовсе.
Как, скажет осведомленный читатель, как так не было? А изнакурнож, она же избушка на курьих ножках? Без нее и Яга не Яга! Так-то оно так, да совсем даже в обратную сторону выходит. Избушка эта никак не могла быть собственностью бабы-яги, потому что принадлежала к древнему, и ныне почти вымершему, племени волшебных созданий.
Когда-то много лет назад, устав от вечной неприбранности, насмешек, которыми осыпали ее лешие да водяные (а она им даже ответить не могла, только квохтала обиженно) да противных жуков-короедов, от которых вечно чесалось внутри бревен, собралась было избушка покончить жизнь самоубийством.
Дождалась, пока над лесом нависла туча, да загромыхало, за дождь припустил, да молнии засверкали, и пошла к лесному озеру топиться. Знамо дело – затея дурацкая. Ну, никак не может деревянная изба потонуть. Даже если и на курьих ногах.
Когда страдалица это сообразила, пала на берегу среди камышей и зарыдала в голос. Только слышит своим чутким ухом, что кто-то ровно подвывает ей. Поднялась, встряхнулась, и на звук пошла. Вглядывается сквозь дождь и видит: сидит на берегу озера девица – ну совсем не красавица. Нос длинный, щеки смуглые, тонкие кудельки ко лбу и щекам липнут, по лицу дождевая вода пополам со слезами льется.
– Ты кто? – хотела спросить избушка, но получилось у нее, конечно, только участливое квохтание.
– Аленка я, – говорит девица, ровно поняла, – а деревенские все больше ведьмищей поганой зовут.
– Ишь ведь, – квохчет избушка дале, – как не повезло тебе девка.
– Да уж, не повезло, – продолжает отвечать Аленка, – кузнец стращал прибить, потому что я на его лошадь вроде бы порчу навела. А она просто клевера объелась и животом маялась. Совсем житья не стало на деревне. Вот, собралась в лесу жить. Только негде мне.
– Так давай вместе жить, коли мы так друг друга понимаем, – предлагает избушка.
– Давай! – соглашается Аленка.
Так и зажили они вместе. И славно зажили!
Как избушка утварью Аленку снабдила
Как огляделась Аленка в избе, так и пригорюнилась. Печка, конечно, справная, с вьюшками, заслонками и кочергой. Дверь хорошая – крепкая, в меру скрипучая. Полы годные. Даже небольшой запас дров на первое время в сенях свален оказался. Но никакой утвари в избе нет. Ни плошки, ни горшка, ни прялки, ни метлы. А в деревню Аленке нельзя – в деревне злющий кузнец дожидается. Совсем было собралась Аленка снова плакать. Да вовремя за ум взялась. Было у нее с собой в платочке с десяток копеек медных. Село торговое верстах в пяти всего. Воскресенье, опять же, завтра. Конечно, Аленке вовсе не хочется тратить последние деньги на горшки да чугуны. Хочется ей ленту красную в косу и пряников медовых. Но делать нечего.
Встала назавтра ранехонько, лицо водой озерной ополоснула, совсем собралась было в дорогу, вдруг слышит – избушка квохчет радостным голосом и лапами землю под себя загребает. Смотрит – а под избушкой три яйца размером с ушат лежат. Одно желтенькое, деревянное, словно бочка сделанное, дощечка к дощечке ровно прилажена. Другое из обожженной глины, голубой глазурью разрисованное, и третье – из серого камня-песчаника.
Выкатила девушка яйца из-под избы, кочергу схватила, в щель между досками у деревянного яйца приладила и взломала. А там – игрушечки, да так ладно деланные – и прялка, и ткацкий стан, и лавки, и столы, и полочки резные, и тачка огородная и даже ложечки малюсенькие. А избушка, знай, поквохтывает, да призывно дверью пощелкивает – мол, иди внутрь, Аленка. Аленка в ладони игрушечки собрала, да в избу и взошла. И тут же упала, потому что игрушечки враз стали расти да тяжелеть. И не успела девушка подняться, как смотрит – вся горница полна саморазных полезных снастей.
Сообразила Аленка, что к чему, и бегом ко второму яйцу. Бить его кочергой очень не хотелось – такое оно было красивое, все голубыми узорами изукрашенное. Но пришлось. А в нем – посудка, разная, много. Еле успела ее Аленка на стол вывалить, как заполнился стол горшками, крынками, чашками да мисками.
Каменное же яйцо и бить не пришлось – лопнуло оно само, а из него ступка с пестиком вывалилась. "Вот, – думает Аленка, – это подходящий