ISBN 978-5-0053-2837-3

      Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

      Было это ни давно, ни недавно. Ни далёко, ни близко. А в том самом королевстве, где король по улицам голым гуляет, по лесам разбойнички шныряют, и в стойлах коровы по человечески разговаривают

      Говорить-то эти коровы умеют, но при людях помалкивают: мало ли, сболтнешь что умное – а хозяин обидится. Люди ведь в том королевстве сплошь неученые, словом: ни бэ, ни мэ, ни кукареку.

      Однако жила в одном селении девушка, звали ее Эльза. И славилась она не красотою, а своим необычайным умом.

      Вот у простых людей мысли то блохами скачут, то табунами несутся. А у Эльзы – другое дело: мелькнет мысль – и уже вторую подтягивает, вторая – третью подгоняет, третья – четвертую оседлала, и понеслось! Недаром к Эльзе за советом со всей округи шли: на любой вопрос у нее – десять ответов.

      А по соседству с мудрой Эльзой жил Ганс, ну дурак дураком! В его голове сроду ни одна мыслишка не задержалась. Однако же Ганс и Эльза, которых разделял лишь забор их огородов, ладили меж собой по-соседски с самых младенческих лет.

      Где ум – там и большое хозяйство. Матушку Эльзы давно Бог прибрал, так что работать девушке приходилось не покладая рук.

      В то утро с рассветом на скотном дворе богатого дома Эльзы как обычно закричал петух, заворковали голуби, закудахтали куры, замычала корова, загоготал гусь.

      А в бедном доме Ганса стояла тишина. Матушка его овдовела уж много лет как.

      – Эльза! – это ее отец кличет, проснулся, значит.

      Эльза в огороде – крадется вдоль забора. На ней рабочий передник, волосы под чепцом, а в руках кувшин с молоком.

      – Ганс! – это его матушка зовет, сварила картошку на завтрак.

      А Ганс, зевая и потягиваясь, идет с другой стороны забора, отодвигает в сторону деревяшку и принимает из рук девушки кувшин.

      – Доброе утро, Ганс.

      – Здравствуй, Эльза, – улыбается парень, хоть он и глупая башка, да краше его во всем королевстве нету, – Как спалось?

      И Ганс начинает большими глотками пить молоко: бульк, бульк. А Эльза будто ждала его вопроса.

      – Опять глаз не сомкнула.

      – Опять?

      Ганс хоть и слышал каждое утро одно и то же, все-таки удивился. Ведь сам-то он засыпал быстро. Хлоп на подушку – и сразу в храп.

      – Как подумаю – вот она я, вот мой дом, вот моя кровать, вот мой гребешок, которым я каждый раз расчесываю волосы. Вот моя свечка. А ну как я ее задую… – вздыхая, говорит Эльза.

      – И?

      – А ну как лягу спать…

      – Ну?

      – А ну как усну крепко-крепко…

      – Ох! – Ганс так увлекся, слушая Эльзу, что последние струйки молока потекли по его подбородку.

      – И кто знает – когда я проснусь, буду ли это опять я… – говорит Эльза и передником утирает лицо Ганса.

      – Ох, ну, Эльза, ну ты и… умная! А я бы ни за что не додумался… Надо же… Сплю каждую ночь так, что стены трясутся… И ни разу не подумал – я это просыпаюсь, или уже не я…

      И тут снова доносится отцовский крик:

      – Эльза!

      Эльза быстро берет у Ганса опустевший кувшин и шепчет ему быстро-быстро:

      – Хорошо, что ты молоко выпил. А то постоит – прокиснет… прокиснет – а есть простоквашу некому… а буду делать творог – налетят вороны… а налетят вороны – накаркают беду… а…

      – Эльза! – крик отца все ближе.

      – Здесь я, батюшка!

      Эльза бегом несется вдоль забора, выбегает с огорода, заскакивает во двор. Отец на крыльце стоит, лицо полотенцем утирает – умылся

      – Ты опять всю ночь свечку жгла? – ворчит отец, – Не напасешься!

      – Ой, батюшка, не браните меня! – вздыхает Эльза, – А если б я уснула, да так крепко, что утром бы себя и не узнала, как бы вы поняли – я все еще Эльза – ваша дочь, или другая…

      – Ох, и умная же ты, Эльза, – говорит отец, – Только вот из-за твоего большого ума никто тебя замуж-то не возьмет. Ладно, солнце уже поднялось, ты корову подоила?

      – Подоила.

      – Кур накормила?

      – И кур накормила, и козу на лужок отпустила, и коня на реке помыла… Ой!

      – Что с тобой? – пугается отец.

      – Ой! Ой-ой-ой! – хватается за голову Эльза, – Козу-то я на луг отпустила… А вдруг она там одна загрустила? Лежит на траве, скучает, того гляди – отощает!

      – Тьфу ты, пропасть, слышать больше этого не могу! – говорит отец и уходит в дом.

      Эльза снова печально вздыхает – и только-только собирается думать, отчего батюшка в это утро такой сердитый да хмурый, как из-за ворот ее кличет Ганс:

      – Эльза…

      Эльза тут же к Гансу за ворота выходит. А он на нее во все глаза глядит –