Раз у отца, в кабинете,

      Саша портрет увидал,

      Изображен на портрете

      Был молодой генерал.

      «Кто это? – спрашивал Саша. —

      Кто?..» – Это дедушка твой. —

      И отвернулся папаша,

      Низко поник головой.

      «Что же не вижу его я?»

      Папа ни слова в ответ.

      Внук, перед дедушкой стоя,

      Зорко глядит на портрет:

      «Папа, чего ты вздыхаешь?

      Умер он… жив? говори!»

      – Вырастешь, Саша, узнаешь. —

      «То-то… ты скажешь, смотри!..

      «Дедушку знаешь, мамаша?» —

      Матери сын говорит.

      – Знаю, – и за руку Саша

      Маму к портрету тащит,

      Мама идет против воли.

      «Ты мне скажи про него,

      Мама! недобрый он, что ли,

      Что я не вижу его?

      Ну, дорогая! ну, сделай

      Милость, скажи что-нибудь!»

      – Нет, он и добрый и смелый,

      Только несчастный. – На грудь

      Голову скрыла мамаша,

      Тяжко вздыхает, дрожит —

      И зарыдала… А Саша

      Зорко на деда глядит:

      «Что же ты, мама, рыдаешь,

      Слова не хочешь сказать!»

      – Вырастешь, Саша, узнаешь.

      Лучше пойдем-ка гулять… —

      В доме тревога большая.

      Счастливы, светлы лицом,

      Заново дом убирая,

      Шепчутся мама с отцом.

      Как весела их беседа!

      Сын подмечает, молчит.

      – Скоро увидишь ты деда! —

      Саше отец говорит…

      Дедушкой только и бредит

      Саша, – не может уснуть:

      «Что же он долго не едет?..»

      – Друг мой! Далек ему путь! —

      Саша тоскливо вздыхает,

      Думает: «Что за ответ!»

      Вот наконец приезжает

      Этот таинственный дед.

      Все, уж давно поджидая,

      Встретили старого вдруг…

      Благословил он, рыдая,

      Дом, и семейство, и слуг,

      Пыль отряхнул у порога,

      С шеи торжественно снял

      Образ распятого Бога

      И, покрестившись, сказал:

      – Днесь я со всем примирился,

      Что потерпел на веку!.. —

      Сын пред отцом преклонился,

      Ноги омыл старику;

      Белые кудри чесала

      Дедушке Сашина мать,

      Гладила их, целовала,

      Сашу звала целовать.

      Правой рукою мамашу

      Дед обхватил, а другой

      Гладил румяного Сашу:

      – Экой красавчик какой! —

      Дедушку пристальным взглядом

      Саша рассматривал, – вдруг

      Слезы у мальчика градом

      Хлынули, к дедушке внук

      Кинулся: «Дедушка! где ты

      Жил-пропадал столько лет?

      Где же твои эполеты,

      Что не в мундир ты одет?

      Что на ноге ты скрываешь?

      Ранена, что ли, рука?..»

      – Вырастешь, Саша, узнаешь.

      Ну, поцелуй старика!.. —

      Повеселел, оживился,

      Радостью дышит весь дом.

      С дедушкой Саша сдружился,

      Вечно гуляют вдвоем.

      Ходят лугами, лесами,

      Рвут васильки среди нив;

      Дедушка древен годами,

      Но еще бодр и красив,

      Зубы у дедушки целы,

      Поступь, осанка тверда,

      Кудри пушисты и белы,

      Как серебро борода;

      Строен, высокого роста,

      Но как младенец глядит,

      Как-то апостольски-просто,

      Ровно всегда говорит…

      Выйдут на берег покатый

      К русской великой реке —

      Свищет кулик вороватый,

      Тысячи лап на песке;

      Барку ведут бечевою,

      Чу, бурлаков голоса!

      Ровная гладь за рекою —

      Нивы, покосы, леса.

      Легкой прохладою дует

      С медленных, дремлющих вод…

      Дедушка землю целует,

      Плачет – и тихо поет…

      «Дедушка! что ты роняешь

      Крупные слезы, как град?..»

      – Вырастешь,