Трезвон колоколов. Вера Сытник
Читать онлайн книгу.
конкурса «Славянские традиции», финалист конкурсов «Славянска лира», Лермонтовского конкурса (СРП), Шестого Международного конкурса «Корейчуковская премия». Дважды лауреат программы «Новые имена современной литературы» (издательство «СП», г. Новокузнецк). Победительница конкурса «Мой аленький цветочек» (РСПЛ). По результатам Международной премии журнала «Союз писателей» признана «Лучшим писателем года 2015». Номинант литературных конкурсов «Большая Премия» и «Ясная поляна». Автор романа «Гражданин Гр», шести сборников рассказов, сборника публицистики, пяти детских книг. Сборник «Пасхальные сказки, рассказы» удостоен диплома IX Международного Славянского литературного форума «Золотой Витязь», повесть «Наполняется душа благодатью» – Золотого диплома и специального приза «Дорога к храму» от Издательского Совета РПЦ на IX Международном Славянском литературном форуме «Золотой Витязь».
Троица
Никогда прежде и никогда после не испытывал такого ошеломляющего, пронзительного по силе влияния на воображение и такого внезапного чувства восторга, которое охватило меня, когда я, больше из любопытства, чем по движению души, заглянул в церковь, находясь по рабочим делам на юге Казахстана в городе Чимкент. Я только что уволился из армии и был полон любопытства к новой, «гражданской» жизни.
Знал про себя, что был крещён – у матери всегда висели иконки, но в церковь не ходил – не полагалось, не умел. В последние несколько лет моя жена стала интересоваться религией и зазывала меня с собой, и я ходил иногда, смотрел, как она ставит свечку, как крестится. Но не спрашивал ни о чём. Не думаю, что жена пошла в церковь из чувства стадности или следуя моде. Наверное, потянуло что-то своё, глубинное, личное. Но что именно – мне было непонятно.
Одним словом, сам не зная с какой целью, я забежал в церковь, будучи в Чимкенте. Может быть, просто спасался от жары, столь характерной для той местности, где довелось оказаться? Было начало лета, а на улице стояло градусов тридцать. Или всё же что-то дрогнуло в моей душе, когда увидел золотые кресты в небе? Они блистали, соревнуясь с солнцем, отражая его лучи, и будто растворялись в них. Одни сияющие пятна в чистейшей голубизне!
Церковь была старинная, судя по крепким стенам, невысокая, с двумя серебристыми куполами пирамидальной и полусферической формы. Оба украшены луковками с крестами наверху. Луковки синего цвета, под стать церкви, а кресты золотые. При взгляде на них таким забытым русским духом вдруг на меня пахну́ло! Дело в том, что тут, на юге края, особенно сильно ощущалось, что ты находишься в Казахстане, в отличие от столицы, в которой все разговаривали на русском языке. Здесь же звучала одна только казахская речь, и лица вокруг были чужие.
Я прошёл через железные сетчатые ворота, взбежал на невысокое крыльцо, неумело перекрестился и зашёл в храм. Ух! Какой запах! Как будто в детство прыгнул! Прямо на луг, за родительский дом, где мальчишкой гонял мяч, бегая босиком по траве, пачкая ноги липким соком одуванчиков. Мне показалось, что я вернулся туда. Воздух в церкви был родным и знакомым. От цветов, украшающих иконы, шёл тихий запах поля; от берёз, расставленных вдоль стен, несло лесом; а высохшая трава, щедро разбросанная по всему полу, напомнила мне амбар за родительским домом. Всё смешалось с медовым запахом свечей. Воздух в церкви казался неправдоподобно густым, тяжёлым и очень праздничным. Радость разлилась в моём сердце. Появилось ощущение, что я попал в далёкое украинское село, где прошло моё детство – беззаботная счастливая пора!
В церкви было полно народу. Я поразился – почти одни казаки! Да какие бравые! Стоят плотными ровными рядами, как на параде, все одеты в новенькую форму – защитного цвета гимнастёрки, подпоясанные ремнём, и чёрные шаровары с яркими лампасами. От удалого вида военных что-то снова дрогнуло в моей душе. Диво дивное! Откуда? Ну да, конечно, – русское казачество по всей границе! Значит, живы ещё потомки настоящих казаков! Вот они, красавцы с широкими плечами и мощными затылками. Держат свечки и пытаются подпевать священнику. Между ними проходят люди с веточками в руках и бегают дети.
– Что за праздник? – спросил я престарелого деда, сидящего на табуретке у стены и опирающегося обеими руками на палку.
– Троица, сынок.
Я сразу вспомнил: «Троица – лес покроется», – говорила иногда мама. Так вот в какой день говорила она непонятные для меня в то время слова! Троица. Я купил свечку в палец толщиной (меньше почему-то не было) и понюхал её. Чистый мёд! Запах – как от сот, которые отец приносил с пасеки. Разламывал над глубокой тарелкой, которую мать ставила в центр стола, и призывал меня и брата смотреть, как мёд густо стекает вниз, постепенно наполняя тарелку душистым киселём – такого же золотисто-янтарного цвета, как и завлёкшие меня в церковь кресты…
– Куда можно поставить, отец? – снова спросил я деда.
Он взглянул на меня.
– Нездешний? Путешествуешь? Ставь вот ему, – и указал на икону.
Я подошёл, с трудом прочитал на тёмных полях – скорее, догадался: «Николай-Угодник», – и удивился. Надо же! Николай – так звали моего отца. Перекрестился и, подтянувшись на носках, вдруг поцеловал икону.
9