В наше время языковой расхлябанности слова и смыслы ведут самостоятельное существование. Проектом теперь именуют все что угодно: съемку сериала, выставку фотографий, раскрутку очередной поп-звездочки. Вот и с национальными проектами произошло нечто подобное. Программы делаются для того, чтобы объяснить, ЧТО надо делать. Проект отвечает на вопрос, КАК это осуществить. ПЛАН – когда, какими силами, за какие деньги осуществить проекты в их конкретности. Но что делать, слова сказаны, вошли в оборот, придется ими пользоваться, но все же резонно иметь в виду, что пока еще речь идет не более чем о набросках программ.

      Невозможно переоценить важность того факта, что, несмотря на застарелое сопротивление МЭРТ и Минфина, под прямым нажимом Президента Путина поставлены задачи национального масштаба, а затем для оперативного управления решением этих задач была сформирована штабная по существу структура вице-премьера Дмитрия Медведева. Однако сама уже выкладка этих набросков программ в одной брошюре справочного характера позволяет заметить несколько существенных вещей.

      Наброски программ сохраняют традиционный отраслевой характер: образование само по себе, медицина (говорить об охране здоровья в широком смысле здесь не представляется возможным) – отдельно, доступное жилье – обособленно, АПК – отдельно. При более внимательном прочтении обнаруживается, что за вполне внятным обозначением целей сразу же следует россыпь мероприятий, каждое из которых можно развернуть на пять проектных способов. И это при том, что по поводу выбора любого из предусмотренных программами действий у трех экспертов девять разных мнений, вплоть до глубокого сомнения в эффективности единичной меры в отрыве от комплекса прочих необходимых мер, в очерк программ не включенных.

      Главное затруднение в том, что реализацию новых программ должны осуществлять наличные институты управления, которые, мягко говоря, к этому подготовлены в очень малой степени, причем осуществлять их они должны в рамках обычной схемы региональных конструкций власти и муниципального управления в стадии перехода из прежнего состояния в новое.

      Все национальные проекты напрямую обращены на человека, на повышение его защищенности, и это, разумеется, превосходно. Беда лишь в том, что люди живут не в программах и даже не в проектах, а в городах разного калибра и в сельских поселениях очень разной масти, что эти города и села находятся в регионах столь разных, в политических режимах столь непохожих, что двух одинаковых проектов реализации одной программы быть не может. Вернее, такие проекты, конечно же, могут быть начертаны, и даже как проекты типовые (есть все основания ожидать, что нечто такое будет предпринято), но быть эффективными при этом они решительно не в состоянии. Одно утешение все же есть. В отличие от типовой пятиэтажки, где проект обладал полнотой детализации всех ее злосчастных элементов и поэтому мог быть воплощен на любой широте и долготе почти в точности, даже типовой план мероприятий по реализации очерка программы обрастет таким множеством специфических прочтений в реальности регионов и городов, что кое-где нечто полезное несомненно случится.

      В простой рядоположности сжатых материалов, относящихся к различным национальным проектам, есть уж то несомненное достоинство, что она буквально взывает к тому, чтобы, наконец, федеральная исполнительная власть уяснила ключевое значение отсутствующего сегодня звена стратегического планирования. Единственным инструментом реального согласования программ и достижения искомого синергетического эффекта проектов их воплощения является программа пространственного развития страны. Программа, которой нет, которую лишь в очерковом виде представило Министерство регионального развития и о которой никто не имеет внятного представления.

      Есть печальный парадокс в том, что разработка таких программ началась в России еще в 1915 году под руководством В. И. Вернадского в рамках Комиссии по естественным производительным силам, продолжалась в программе ГОЭЛРО, развивалась в деятельности СОПС – Совета по производительным силам. Она хотя бы отчасти была продвинута в годы первых пятилеток, затем утратила энергетику по мере того, как единое народно-хозяйственное планирование было растащено по отраслям и ведомствам, а затем… флаг, выпавший из наших рук, был подхвачен в Европе и США, в Израиле и Малайзии, в Японии и Египте. Теперь там, и в Европейском союзе в особенности, территориальное планирование, оперирующее отнюдь не административными единицами, а макрорегионами в полноте их экономического и социального бытия, стало основанием для вполне самостоятельных действий и государственных ведомств, и муниципалитетов, и бизнеса, что особенно существенно.

      Пора понять, что это не каприз яйцеголовых, а стратегия, оправдавшая себя достаточно долго и масштабно, позволяя выжимать из затрат максимальную отдачу.

      Казалось бы, очевидно, что доступное жилье нужно, разумеется, вообще, но в особенности оно нужно там, где есть шансы роста, шансы концентрации трудоспособного населения. Что там же, в точках роста, нужно всемерное усиление университета,