Сорок три, или Главное, чтобы костюмчик сидел. Размышления мизантропа, не лишенного чувства юмора. Николай Андреевич Боровой
Читать онлайн книгу.
гомосексуалистом и инвалидом на всю жизнь. В двадцать два ему погубили бумажным и протокольным интересом жизнь. А в двадцать семь он пришел к судье, спросил – ты же знала, что нас до смерти избивали, заставляя подписать протоколы. Знала, что даёшь срок ни за что, без вины, по крайней мере мне. А она, говорит, посмотрела на меня, как на ненормального, и произнесла с сарказмом – так ты что, хочешь теперь, чтобы я посадила следователей, которые вами занимались? Злодеи вешались в муках совести во времена Достоевского. Во времена Ахматовой они уже не считали их дела преступлением и ходили после трудовых будней на всеобщее благо в театр, ибо проект выведения статистической социальной единицы, нацеленной на выживание и преуспевание в аду жизни и реалий общества, уж каково оно есть, вступил в самую пору. Сегодня – это давно устоявшиеся правила игры, норма и условие выживания, маломальского социального и жизненного успеха. И потому никто не почувствует ответственности и мук совести (способность к этому не позволит не то что выжить и продвинуться в системе, а вообще прийти в нее), ничтожеством и «фраером» сочтут любого, в котором что-то такое начнет происходить, но если всё же случится, то дорогой коньяк или вип-бордель, уважение подобных же скотов рядом и почитание жаждущих урвать кусочек холуев внизу решат вопрос. А если станет уж совсем невмоготу, замаячат смерть и суд над собой, то психолог с докторской степенью и тарифом двести евро в час разъяснит, что отчаяние, томление души и желание разрядить табельное оружие в висок – это не слабый голосок человечности, но болезнь, называемая «депрессия», обусловленная усталостью и напряжением от высокой социальной ответственности, и потому надо съездить куда-нибудь хорошо отдохнуть и попить новых таблеточек с серотонином, ибо ненормально не чувствовать счастья вообще, имея же дом, должность, уважение и миллионный доход, семью с несколькими любовницами, и ради подобного, на это растрачивая жизнь, всего лишь кого-то приканчивая заживо и обрекая зазря пропасть, обворовывая и гноя – в особенности. Даже просто как-то странно и почти глупо. Психолог и сам борется за эту гору успеха и счастья, не щадя души и ума, да вот беда – лишь на скромном своем поприще, ибо в избранную еще с давних советских времен касту судей, налоговиков и прокуроров, дельцов и функционеров так просто не попасть, для успеха и атрибутов оного даны только торговля счастьем и кратчайшим, надежным путем к оному. Кому – избавлять от чувства совести и ночных кошмаров солдат, которых общество умело использовало в качестве палачей и карателей, убийц гражданского населения, то есть «патриотов», «верных сынов родины» и «гордости нации», «защитников исторического дома или великих завоеваний национальной революции» (выбрать нужное). Дипломированный американский социолог и религиовед напишет, что совесть и мораль – это сумма императивов, обусловленных обществом и продиктованными