Сохрани свою любовь к небу, дитя, и я тебе обещаю:

      то, что ты любишь, найдёт способ увлечь тебя от земли, в высоту,

      в её жутковато счастливые ответы на все вопросы.

      Ричард Бах

      Глава I. Неизлечимая небесная неизвестность

      …Тем декабрьским вечером я торопился домой. Одной рукой прикрывал лицо от колкого ветра, а другой придерживал рюкзак, висевший на плече. Да-а… такого дубака за свою жизнь припомнить я не мог. И если бы не эти чёртовы дополнительные занятия в школе, то сидел бы я без проблем дома, а не блуждал по улицам с раскрасневшимся носом.

      Что и говорить, в последние три дня город находился на грани обморожения. Цельсий «упал» до минус 38, ветры стали обжигающе-ледяными. Но это не мешало людям, укутанным в одежду, словно вздутые личинки, каждый день спешить по своим делам. Вот и я шагал среди них, изо всех сил стараясь не грохнуться: многие тротуары превратились в бесплатный каток. Упасть и убиться – проще простого.

      Впрочем, чуть погодя меня утешила мысль об этом декабрьском морозе. Ведь если очень холодно, то, значит, нет осадков. А нет осадков, значит…

      «Значит, небо ночью будет ясным!» – вспорхнула птицей следующая мысль под моей шапкой. Это меня оживило и заставило ускорить шаг, словно я принял колдовской эликсир.

      Я завернул на улицу Достоевского и быстрыми шажками поднялся по некрутому склону. Пройдя вдоль нескольких хрущёвок, нырнул во двор кирпичной двенадцатиэтажки и вошёл в её единственный подъезд. Жил я на третьем этаже, поэтому в услуге лифта никогда не нуждался. Бегом добравшись до квартиры и еле-еле повернув в замке ключ одеревеневшей рукой, я наконец оказался в своём домашнем мире.

      Звуки включенного в зале телевизора проносились по всей трёхкомнатной квартире. (Мама всегда, приходя с работы, включала музыкальный канал и отправлялась на кухню готовить ужин.) Почти в каждой комнате был зажжён свет, который, казалось, согревал уже одним только своим существованием. Стены со светлыми обоями в крапинку наполнили меня осознанием того, что я спасён – я дома, я в тепле!

      Первым делом я заковылял в свою комнату. По пути, все ещё дрожа, стащил с себя пуховик с шапкой и мельком глянул в зеркало. Оттуда на меня пялилось онемевшее лицо с краснющими, точно спелые плоды граната, щеками. Волосы сильно примялись, кончики обтянулись инеем. Да уж, ну и чудище…

      Я переоделся и, разворошив волосы, поспешил на кухню выпить чего-нибудь согревающего. Мама в этот момент с серьёзным выражением лица лепила котлеты. Поздоровавшись с ней, я неуклюже продвинулся к плите, зажёг конфорку и, сев на табуретку, принялся ждать.

      Краткое описание моей мамы можно начать с того, что её зовут Татьяна, работает флористом в цветочном магазине, страстно любит выращивать домашние цветы в горшках. Её любимое хобби не могло не повлиять на её кулинарные способности. Она всегда очень творчески подходила к оформлению каждого блюда. Поэтому для меня стало понятным сразу, что одними котлетами наш сегодняшний ужин не ограничится. Обязательно на помощь подтянутся яркие листья салата и базилика, свежие огурцы с помидорами, бесчисленные специи и пряности. Несомненно, котлеты приютятся в тёплом рисе, сваренном на медленном огне, и в момент прибытия его на тарелки, от него, как и подобает горячему блюду, будет исходить ароматный пар. И всё это будет не только гармонично смотреться, но и кушаться – в этом я не сомневался.

      Ну а пока – чай! Всё-таки пролив несколько капель, я наполнил горячей жидкостью свою любимую синюю чашку, с изображёнными на ней весёлыми барашками. Эти барашки улыбались, беззаботно валяясь на зелёной лужайке под солнышком. Я надеялся, что после чашки чая смогу почувствовать себя так же блаженно, как и они. Да, необходимо было срочно прийти в себя, потому что от мороза, сдаётся, у меня даже мозги одурели: уже сравниваю себя с какими-то барашками…

      – Морозит так, будто живём на Северном полюсе, – пожаловался я, крепко обхватив ладонями горячую чашку.

      Несколько глотков смородинового чая скользнули по горлу, и от наслаждения я прикрыл веки.

      – Ничего, – вернула меня мама в кухонную реальность, – скоро будет теплее. К Новому году обещают повышение температуры.

      – Надеюсь. Не хотелось бы встречать его в трескучий мороз. Хотя… какая, впрочем, разница.

      – Не любишь Новый год?

      – Да что его любить? Обыкновенный день. Люди пытаются придать ему праздничное значение, однако он точно такой же, как и остальные дни. Малиновое варенье еще осталось?

      Опустошив две чашки горячего чая и ликвидировав последние остатки вкуснейшего варенья, я ожил. И сквозь пелену усталости и домашней расслабленности стал молча наблюдать за мамой. Худенькая и невысокая, задумчиво-напряжённое лицо, тёмные волосы до плеч. Ей уже давно за сорок, и этот факт становился виден всё отчетливее. Мне почему-то всегда казалось, что мама никогда не начнёт стареть. Что навсегда останется такой, какой помнилась мне с детства. Но нет. Менялся я, менялась