Апология дворянства. Александр Никитич Севастьянов
Читать онлайн книгу.
«в советском пропагандистском языке большевистская революция поначалу называлась именно “ (Великой) Русской революцией», вызывая неизбежные коннотации с русской этничностью. Это тем более примечательно, что коммунистическая политика, мягко говоря, не благоволила к народу, давшему имя революции»78.
Вообще без маски, без дерзкого, оглушающего обмана на Руси не мог пройти, не мог иметь успеха никогда никакой бунт, никакая смута: Гришка Отрепьев должен был прикрыться именем царевича Димитрия, Пугачев – царя Петра Третьего. Народ никогда не поддержал бы антигосударственного выступления такого масштаба, не предполагая его высшей легитимности79. Кстати, если бы Николай не отрекся малодушно от престола и от своего долга перед народом, вряд ли большевикам удалось бы все то, что они сотворили. Но именно публичное падение традиционной легитимности открыло ворота для легитимности новой, экспериментальной. И тут были задействованы те же самые архетипы… только на сей раз за дело взялись не русские, а еврейские авантюристы, которые маскировались, прикрывались чужим именем ровно по той же причине!
Национально чуждые русскому народу, еврейские революционеры выдавали себя за социально, классово близких. Больше того, им приходилось маскироваться сугубо, поскольку отчуждение – «культурное, экзистенциальное и этническое» – между русскими и евреями было уж никак не меньшим, чем между русскими простолюдинами и русскими дворянами. О чем свидетельствует ожесточенный и повсеместный характер русско-еврейской войны, протекавшей по обе стороны фронта в русле войны Гражданской. Так что бронштейны вовсе не зря именовались троцкими, апфельбаумы зиновьевыми, розенфельды каменевыми, и Ленин не зря представлялся народу как русский, Дзержинский как поляк, а вся революция в целом – как «русская». Мимикрия оказалась для них спасением. Только потому-то большевики и удержали власть.
Понять эту логику нетрудно, но невозможно догадаться, почему и зачем данную маскировочную версию, некогда созданную с вполне определенной целью, поддерживают и развивают сегодня авторы, причисляющие себя к лагерю русских националистов.
По ложному следу
Все сказанное убеждает: тот след, по которому Валерий Соловей пустил свою мысль в поиске причин и виновников Октябрьской революции, оказался ложным. Оценка этого всемирно-исторического события Соловьем как «Великой русской революции» выглядит до смешного неадекватной в свете его же излюбленного, хоть и спорного тезиса: «Парадокс в том, что русские выступали против собственного детища, исторического плода своих вековых усилий… Старую империю обрушил не взрыв периферийных национализмов, сепаратизм и отпадение окраин, а бунт народа, который был ее историческим творцом, составлял ее главную опору и движущую силу»80.
Что же это за «русская революция»,
Соловей В. Д. Русская история: новое прочтение… – С. 128—129.
Не случайно народ бросил шутовскую личину на труп разоблаченного Самозванца, выставленный на обозрение, промаркировав таким манером самую сущность лицедея.
Соловей В. Д. Кровь и почва… – С. 137; Соловей В. Д., Соловей Т. Д. Несостоявшаяся революция… – С. 170.